– Прошу, – ротмистр показал вглубь, где в сиреневом полумраке табачного дыма стоял кожаный диван.
Проходя через комнату, Лавров вильнул к столу и взял лежавшее на нем досье. Папку он бросил на столик, стоящий возле дивана, и повернулся к Истомину.
– Могу предложить вам чай, если хотите.
– Не откажусь.
Лавров подошел к стене и стукнул по ней кулаком.
– Да, Владимир Николаевич.
Приятный женский голос заставил Истомина удивиться: было ощущение, что женщина говорила где-то у него за спиной… И это в здании на Гороховой.
– Зина, сделай нам два чая.
– Непременно, Владимир Николаевич. Вы варенье ежевичное будете?
– Вы варенье будете? – И, не дожидаясь ответа, крикнул, глядя в стену: – Будем!
– Хорошо, Владимир Николаевич.
Было слышно, как в соседней комнате затрещала каретка печатной машинки и стихла, кто-то двинул стул, и там открыли дверцу шкафа. Через пару секунд все пространство за стеной заполнилось цокотом каблучков и шумом закипающего самовара.
– Стена сложена в полкирпича, поэтому и слышимость потрясающая. – Лавров вздохнул и сел на диван. – И они хотят, чтобы мы занимались глобальными вопросами безопасности государства. Да вы садитесь, Николай Афанасьевич, если вы не против, давайте сразу перейдем на «ты» и тем самым положим задел нашему знакомству.
– Не против. – Истомин кивнул и сел. Он понял, что Лавров играет в некую известную только ему игру. Игру с шутками, панибратством, чаепитием и рассуждением на отвлеченные темы. Для чего? Ответ был на поверхности: ротмистр должен знать о Николае все. Это его обязанность – знать обо всех и все. – Я прошу прощения. – Истомин откашлялся. – И как вы при такой слышимости планируете решать поставленную задачу?
– В этом здании – никак. По всем официальным и неофициальным документам мы будем проходить с вами как лица, прикомандированные к Штабу Отдельного корпуса жандармов, то есть к Министерству внутренних дел. На самом же деле принято решение о превращении отдела в одно из подразделений Главного штаба. Вчера я был у Куропаткина, и с его соизволения нас переводят на Дворцовую площадь. Там и начнем творить. Я так откровенен с вами по той лишь причине, что думаю, вы пришли сюда не для того, чтобы сказать мне «фи», и посему считаю вас принятым в тайную организацию. Именно тайную. Я не оговорился.
Лавров встал и пошел в угол комнаты, где стоял сейф.
– Я прочитал вашу монографию, – он достал из кармана ключ и вставил в замочную скважину. – И должен заметить, она произвела на меня весьма сильное впечатление. Особенно в той части, где вы говорите об активности японской разведки.
