Ковьель. Наконец, это такая капризница, что другой такой и свет не производил!
Клеонт. Правда, она капризна, соглашаюсь с этим. Но хорошенькой женщине все пристало. От хорошенькой стерпишь все.
Судя по этому портрету, обольстительная актриса должна была кружить головы многим мужчинам, тем более, что ни для кого не составляло тайны, что на привязанность своего супруга она не отвечала горячностью. Аристократы, с такой строгостью соблюдавшие известное расстояние между собой и актерами, искренно добивались, как бы сократить, а где можно и совсем похерить это расстояние между собой и этой актрисой. За «mademoiselle Molière», как тогда говорилось, ухаживали с настойчивостью и упорством.
Один дворянин из Прованса, де-Лорни, увидал как-то молодую женщину в одной комедии и влюбился в нее по уши. Он тут же решил сблизиться с ней, и пустил в ход все, что мог, чтобы получить приглашение на одно блестящее празднество, устраивавшееся артисткой. Но были ли его связи недостаточно влиятельны, или, быть может, Мольер не хотел допускать новые знакомства, только этот барин цели своей не достиг. Но такая неудача нисколько не обескуражила его. Решившись испробовать все средства, он обратился к одной посреднице, некоей г-же Ледукс, выдававшей себя за приятельницу Арманды. Молодой человек отличался большой щедростью и, в виде задатка, внес этой посреднице 24.000 ливров, за что она обещала устроить ему свидание с знаменитой артисткой. Смелая Ледукс сочла более удобным обмануть деревенского дворянина, нежели склонить в пользу своего плана madame Мольер. Неуверенная, что может добиться настоящей Арманды Бежар, она прямо нашла подставную.
Это не представило для неё особенных затруднений, так как среди её знакомых если и не было знатных дам, за то было много хорошеньких, и случайно в том числе находилась одна второстепенная молодая актриса, сходство которой с Армандой было известно всем. «Та-же осанка, тот же характер выражения лица, тот же взгляд, та же надменная улыбка и тот же звучный и трогательный тэмбр голоса».
Счастливая обладательница всех этих качеств была известная Ла-Турелль, не стеснявшаяся сближаться с самыми распутными развратниками. Ла-Турелль охотно согласилась на предложенную интригу. Она видела Арманду Бежар в театре, случайно встречалась с ней и помимо театра, и потому вполне была уверена, что сумеет скопировать и заменить ее.
Ледукс не сомневалась в успехе и с привычной осторожностью приступила к делу. Она, конечно, воздержалась от уверений де-Лорни, что все идет как нельзя лучше. Напротив того, она изобретала препятствия, толковала о сомнениях, угрызениях совести и взятом обратно обещании и, успокаивая себя, только раззадоривала его нетерпение. Наконец, в один прекрасный день она объявила влюбленному дворянину, что ей удалось-таки победить нерешительность красавицы, и что rendez-vous назначено на следующий день в скрытом и безопасном доме. Лорни выразил свою радость и признательность новыми подарками. Молодая актриса явилась на rendez-vous со всеми обычными предосторожностями, – вуаль окутывала её голову, манто драпировало всю фигуру. Она прекрасно вела свою роль, подражала «покашливанью madame Мольер, кокетливости в обращении, жеманным манерам, говорила исключительно о „высоких материях“, пересаливала в жалобах своих на то, как ей наскучила роль „Цирцеи“, подчеркивая в особенности свою любезность, с какой она согласилась придти в дом, самая отдаленность которого могла возбудить подозрение в её прислуге». В то же время сама она разыгрывала роль Цирцеи, хотя и с меньшим уменьем, нежели та, имя которой она присвоила себе. Лорни был в восторге, и на все возражения отвечал одними пылкими излияниями своего любовного экстаза.
