| Взятое для него кресло оказалось третьим или четвертым с левой стороны, напротив одной из нижних лож. |
| As the seat had been specially chosen there was doubtless something to be learned from its position; and he judged by an instinct that the box upon his right was, in some way or other, to be connected with the drama in which he ignorantly played a part. | Кресло, наверное, выбрали с умыслом. Оставалось разгадать, с каким именно. Инстинктивно Френсис решил, что ложа направо от него должна быть так или иначе связана с событиями, в которых он играл неясную ему роль. |
| Indeed, it was so situated that its occupants could safely observe him from beginning to end of the piece, if they were so minded; while, profiting by the depth, they could screen themselves sufficiently well from any counter-examination on his side. | Она и в самом деле была так расположена, что, сидя в самой глубине, занимавшие ее люди могли при желании рассматривать его в течение спектакля, не опасаясь наблюдения с его стороны. |
| He promised himself not to leave it for a moment out of sight; and whilst he scanned the rest of the theatre, or made a show of attending to the business of the stage, he always kept a corner of an eye upon the empty box. | Он дал себе слово ни на минуту не упускать пустую ложу из поля зрения и, разглядывая театр или делая вид, будто увлечен происходящим на сцене, все время искоса посматривал на нее. |
| The second act had been some time in progress, and was even drawing towards a close, when the door opened and two persons entered and ensconced themselves in the darkest of the shade. | Шел второй акт. Когда он уже приближался к концу, дверь ложи отворилась и двое зрителей вошли и уселись в темной глубине ее. |
| Francis could hardly control his emotion. It was Mr. Vandeleur and his daughter. | Френсис с трудом скрыл волнение: это были мистер Венделер и его дочь. |
| The blood came and went in his arteries and veins with stunning activity; his ears sang; his head turned. | Кровь стремительно мчалась по жилам Френсиса, в ушах звенело, голова кружилась. |
| He dared not look lest he should awake suspicion; his playbill, which he kept reading from end to end and over and over again, turned from white to red before his eyes; and when he cast a glance upon the stage, it seemed incalculably far away, and he found the voices and gestures of the actors to the last degree impertinent and absurd. | Он не смел оглянуться, чтобы не навлечь на себя подозрений. Театральная программа, которую он читал и перечитывал с начала до конца и с конца до начала, из белой стала казаться ему красной, когда же он поглядывал на сцену, та словно уходила куда-то далеко, а голоса и движения актеров представлялись ему нелепыми и бессмысленными до последней степени. |
