— Вон там! — взревел он. — Гляди!! Пантеон!!!
— Какой только чуши не несут пассажиры, — не оборачиваясь, бросил Шарль.
Ехал он медленно, чтобы девочка смогла обозреть достопримечательности и пополнить по дороге свой культурный багаж.
— А что, может, это, по-твоему, не Пантеон? — поинтересовался Габриель.
В его вопросе крылась изрядная доля иронии.
— Нет, — весьма уверенно отвечал Шарль. — Нет, нет и еще раз нет. Не Пантеон.
— А что же это тогда, по-твоему?
Ироничность его тона стала уже прямо-таки оскорбительной для спрошенного, который, кстати сказать, вынужден был признать свое поражение.
— Не знаю, — ответил Шарль.
— Ну вот, сам видишь.
— И все равно это не Пантеон.
Надо сказать, Шарль был исключительный упрямец.
— Давай спросим у прохожего, — предложил Габриель.
— Все прохожие — мудаки, — объявил Шарль.
— Еще какие, — беспристрастно подтвердила Зази.
Габриель не стал настаивать. Он нашел новый объект для восхищения.
— Ты погляди! — воскликнул он. — Видишь, вон там...
Но его прервала громогласная эврикализация друга.
— Все ясно! — возопил Шарль. — Та хреновина, которую мы только что видели, само собой, никакой не Пантеон. Это Лионский вокзал.
— Может быть, — с непринужденностью бросил Габриель. — И что из того? Проехали — и забыли. Ты лучше глянь, малышка, на этот шедевр архитектуры. Это Дом Инвалидов...
— Да ты вообще на голову упал, — сказал Шарль. — Какой же это Дом Инвалидов?
— А раз не Дом Инвалидов, — обратился к нему Габриель, — то, может, ты соблаговолишь разъяснить нам, что это?
— Точно сказать не могу, — отвечал Шарль, — но скорей это смахивает на казармы Рейи.
— Смотреть на вас, — снисходительно заметила Зази, — чистая умора.
— Зази, — приняв величественный вид, что ему далось без всякого труда, объявил Габриель, — если тебе и вправду интересно посмотреть настоящую могилу настоящего Наполеона, я тебя туда свожу.
— В жопе я видела Наполеона, — ответила Зази. — Этот кретин с его идиотской шляпой меня не интересует.
— Что же тогда тебя интересует?
Зази не ответила.
— И все-таки, — с неожиданной ласковостью осведомился Шарль, — что тебя интересует?
— Метро.
Габриель промолвил: «A-а». Шарль ничего не промолвил. Габриель, продолжая свой дискурс, снова промолвил: «А-а».
— Когда она кончится, эта забастовка? — спросила Зази, растягивая от злости слова.
— Откуда мне знать, — отвечал Габриель, — я политикой не занимаюсь.
— Да дело тут не в политике, — пояснил Шарль, — людям жрать надо.
— А вы, мосье, — полюбопытствовала у него Зази, — тоже иногда устраиваете забастовку?
