— И не я, — буркнул Леамо, не признававший и намека на осуждение общественных устоев.
— Я не жалуюсь, — заверила Мадлена. — Дети мне сказали, что вы что-то вроде переводчика.
— Нечто вроде, — согласился Леамо. — Г-м, г-м, виски у вас превосходный.
— Главное задарма, — встрял Поло.
— Это подарок, — подтвердила старшая сестра.
— Ну мы пошли, — вздохнул Леамо, вставая.
И очень вовремя, так как вот-вот должен был подчалить некий капитан Анзак.
— Очаровательная у вас сестра, — сообщил Леамо.
— Это точно, только поведения не слишком честного, — уточнил Поло.
— Хи-хи, — прыснула Аннетта. — Ну и сволочь ты.
— Ш-ш-ш, — укорил ее Леамо, — разве так можно?
У кинотеатра «Омниа-Патэ» бурлила толпа, медленно всасываясь в здание, тяжелая и вонючая, как жидкий асфальт.
— Черт возьми, нам билетов не хватит, — ругнулся Поло.
— Если хоть раз еще чертыхнешься, отправлю домой.
— Правильно, месье Бернар, — одобрила Аннетта.
— Дудки, — заявил Поло. — Мадо не велела оставлять вас одних. А как мы, все-таки, войдем?
— Я взял билеты заранее.
— Какой вы милый, месье Бернар, — вновь одобрила Аннетта.
Взволнованный Леамо украдкой смахнул слезу. Затем усадил детишек по обе стороны от себя. Сзади оказались две чопорные дамы. После сербского и итальянского гимнов, порядком утомивших публику, грянула «Марсельеза». Тут уж все встали по стойке смирно.
— Ну и скукотища, — пожаловался Поло, — сдохнуть можно.
Тут стало темно, как безлунной ночью, и на экране замелькал журнал Патэ.
— Еще похлеще! — не унимался Поло.
— Верно! — подхватила Аннетта.
— Журнал Патэ — это весьма поучительно, — произнесла одна из пожилых дам. — Он мог бы немало поспособствовать народному просвещению. К сожалению, народ упорно не желает просвещаться.
Журнал Патэ закончился к большой радости галерки.
— Гляди, Поло — Гигитта, — сообщила Аннетта. А Леамо пояснила. — Подруга сестры.
Обе дамы покосились в указанном направлении. Гигиттой могла быть только роскошная шлюха по соседству с австралийским офицером.
Наконец свет вновь погас, галерка опять оживилась. Затем были показаны приключения Ника Уинтера в трех частях. После чего дирекция осчастливила публику антрактом.
— Хотите выйти? — спросил Леамо.
— Нам и здесь неплохо, — сказал Поло. — В кои-то веки посидеть в партере.
— Ну как, Аннетта, понравилось? — поинтересовался Леамо.
— Еще бы, я хочу стать сыщицей.
— Чего-чего?
— Или шпионкой. Разве плохо, месье Бернар? Работать скучно, а тут — пали себе из пистолета и дуй шампанское. Вот это жизнь!
