Хелена.
Хелена. Хелена.
Хелена.
Все кончено, пора домой (хорошо еще, что есть дом). Но тут является некая личность.
— Очень люблю провожать пароходы, — сообщает месье Фредерик.
И чего пристал. Шел бы себе.
— Этот караван, конечно, направляется в Саутгемптон? — поинтересовался месье Фредерик.
— В Плимут. А почему это вас интересует?
— Обожаю флот. Вы не смейтесь. Помните шутку: швейцарский адмирал?
— Дурацкий французский юмор.
Месье Фредерик весело рассмеялся.
Сознание Леамо было как никогда ясным.
— А знать какие пароходы прибывают вам тоже, небось, интересно?
— Очень, — заверил месье Фредерик.
— И что привозят?
— Несомненно, — ответил месье Фредерик. — Но я ведь нейтральный, вы можете сказать, что это не мое дело.
— А если были бы врагом, было бы ваше дело?
— Если я был бы врагом, то только не вам. Я помню нашу беседу.
— А-а!
— Вы что, больше так не думаете?
— А вы разве тоже считаете, что Германия должна решать судьбы Европы и мира?
Месье Фредерик промолчал.
— А ведь за англичанами еще должок — Жанна д'Арк, Наполеон.
— Я и сам не понимаю, как французы смогли стать союзниками тех, кто принес им столько зла.
— И обо мне, месье Фредерик, вы подумываете, как об агенте, способствующем сим великим планам.
Месье Фредерик вновь промолчал.
— Почему вы от меня утаили, что знакомы с моим кузеном Гейфером?
— Месье Леамо, — заговорил наконец месье Фредерик, — я уверен, что вы один из редких умных французов. Из тех, кто понял — только наш император и наш народ спасет Европу от английской, русской и желтой заразы. И от еврейской, разумеется. Я надеюсь, что мы вместе с вами, в меру своих скромных сил, будем участвовать в благородной миссии немецкой нации.
Чего Леамо не мог простить месье Фредерику, того что тот набился на приглашение, осквернил порог его дома и домашний очаг. Завтра он сходит на могилу жены.
Назавтра пришло сообщение, что «Забелия» потоплена вблизи Гавра немецкой подводной лодкой. Писали, что большинство пассажиров спаслось. Леамо не сомневался, что Хелена в их числе. Он привык к бедствиям. Только бедствия и знал в жизни. Бывает, что из них выходишь живым и здоровым.
Хелена жива и здорова.
Это казалось ему очевидным: Хелена жива и здорова. Хелена!
Хелена. Хелена.
Хелена.
Все вокруг поносили немецкое варварство: мол, гады какие — потопили госпитальное судно. Леамо помалкивал: он считал, что нужно немало отваги, чтобы вблизи французских берегов потопить судно, охраняемое военными кораблями.
