Помимо эстетических и психологических соображений печаль по поводу экспансии индустрии и градостроительства имеет нечто глубоко аристократическое: это печаль по утрате мира, в котором ничтожно малое количество людей имело возможность вести беспечную жизнь. В благородной праздности жили аристократия и высокий клир. Жизнь крестьян и небогатых горожан была недолгой и полной лишений, часто сопровождаемых унизительной нищетой. Их природа в последнюю очередь привлекала романтической красотой, скорее она являлась внешней силой, с которой приходилось бороться, дабы отвоевывать самое необходимое, и которая нередко несла тяжкие бедствия. Засуха, жара, саранча, ливневые дожди, наводнения, трескучие морозы и ураганы — эти явления природы появились не в результате изменения климата. Если учесть, что в доиндустриальные времена люди были куда более беззащитны перед внешними факторами, то становится понятно, что для большинства населения Земли современный мир лучше прежнего. Прекрасен тот мир, который несет наибольшее счастье наибольшему числу людей.
Вторым пунктом идет «утрата стабильности под воздействием опасностей, порождаемых техникой»[100]. Этот нарратив также сопровождает всю историю техники — нашего посредника в деле покорения природы. Пик недовольства деструктивных сил техническим прогрессом выразился в протестах против атомной энергии и ее аналога в военной сфере — атомной бомбы. В качестве примера того, как техника может обернуться против человека, Бинсвангер приводит аварию на японской атомной станции «Фукусима». Атомная энергия и в самом деле крайне опасна. В ее основе лежит контролируемая цепная ядерная реакция. Выделяемое при этом тепло преобразуется в водяной пар, который приводит в движение турбины. Насмешники называют эту технологию нагреванием воды при помощи расщепления атома, т. е. максимально сложным и опасным способом. Кроме того, сам процесс и образуемые при этом радиоактивные продукты распада требуют надежной изоляции. Это касается не только излучения от реактора, но и радиоактивных отходов, которые на десятки тысяч лет должны быть захоронены в саркофаге. Уже одно это безумие, ибо кто может взять на себя ответственность за такой срок? А прибавьте сюда еще риск, связанный с каждой неполадкой в реакторе. Мы по опыту знаем, что сочетание человек плюс машина всегда чревато неполадками, именно поэтому, несмотря на все меры предосторожности, эксплуатация АЭС никогда не будет полностью безопасна и всегда будет сопряжена с «остаточным риском». Даже если этот риск минимален, идти на него означает ставить под угрозу жизни и здоровье десятков тысяч, если не миллионов людей. Достаточно вспомнить, что в момент расплавления активной зоны реакторов на «Фукусиме» перед токийскими властями стоял вопрос об эвакуации городского населения. При утечке радиации огромные территории и водоемы на десятки лет остаются зараженными. Люди, попавшие в зону облучения, а также их потомки могут страдать заболеваниями, вызванными радиацией. Именно этот пространственный и временной аспект аварий на АЭС внушает обоснованные серьезные опасения. Даже если учесть тот факт, что в последние десятилетия в автомобильных катастрофах погибло намного больше людей, чем из-за крупных аварий на АЭС, атомные технологии все же порождают острое чувство беспомощности. Потенциальные опасности перевешивают пользу, тем более что атомная энергия вовсе не безальтернативна.
