— Куда вы? — остановил соэра грозный окрик.
— Выполнять свои прямые обязанности, — перстень инквизитора занял своё законное место на пальце. — У меня к вам много вопросов, ваше сиятельство, и вы на все ответите.
— Вы забываетесь, благородный сеньор, — министр решительно шагнул к Брагоньеру.
Тот даже бровью не пошевелил, так и остался стоять, где стоял. Грозный взгляд герцога тоже не возымел действия.
— Ваше сиятельство, вы сами позвали меня, — напомнил Брагоньер. — И я настоятельно прошу не вмешиваться в дела следствия. Необходимую бумагу о неразглашении я подпишу, взамен потребую полной откровенности. Вы достаточно солгали сегодня.
Губы герцога побелели от гнева. Глаза потемнели, напомнив грозовое небо. Далее последовал и раскат грома.
— Баронет, вы помните, какой пост я занимаю? — Брагоньер кивнул. — Помните, какой занимаете вы? — Снова кивок. — Тогда я напомню вам приказ его величества и дополню его своим. И вы подчинитесь.
— Как пожелаете, ваше сиятельство, — пожал плечами соэр и, обойдя министра, направился к входной двери. — Доброго дня и милостей Сораты вашему дому.
Брагоньер не собирался проводить ни минуты в этом особняке. Если герцог решил, что нашёл комнатную собачку, то ошибся. Либо тот позволяет ему вести расследование, либо поручает поиски девушки кому-то другому.
Гордость против гордости.
Министр остановил Брагоньера, когда тот уже переступил порог. Из голоса ушёл гнев, осталась только ледяная вежливость.
— Я согласен.
Соэр остановился, но сделал вид, будто не расслышал. Герцогу пришлось повторить и сдержанно извиниться. Брагоньер оказался намного упрямее, нежели предполагал министр.
— Но вы подпишите бумагу о неразглашении, — поспешил добавить герцог, чтобы подпортить победу соэра. — Я сам её составлю.
— Хорошо, я посмотрю и, если сочту возможным, подпишу.
Министр не ответил и повёл гостя в свой кабинет. По дороге отмахнулся от дворецкого с подносом писем и велел не беспокоить.
— И да, — прищёлкнул пальцами герцог, поморщившись, и указал на спутника, — отвечайте на все его вопросы и открывайте все двери. Чай, кофе, вино, коньяк — что пожелает.
Брагоньер отметил пренебрежительность тона, но промолчал. Он понимал, это месть за попытку манипулировать собой. Того, чего хотел, соэр добился, а отношение министра его не волновало. Брагоньер доподлинно знал, на карьере данный инцидент не отразится, более того, авторитет соэра наоборот поднялся в глазах министра. Арлан ли Сомераш фактически извинился и подчинился, хотя соэр балансировал на грани.
