Герцог промолчал.
— Ваша светлость, — с напором напомнил Брагоньер, — я всё равно узнаю. В ваших же интересах сказать мне. И в интересах вашей дочери, если, конечно, не вы инсценировали её похищение.
— Что? — возмущённо выпалил министр.
Желваки заходили по щекам. Герцог подался вперёд, будто собирался схватить соэра за грудки, но затем принял прежнее положение. Лёгкая холодная улыбка тронула его губы.
— Я ошибся, вы хороший следователь, но я не убивал ту девушку. Подозреваю, её убили из-за меня.
— Ваши тайны? — взгляд Брагоньера скользил по парку. Нужно осмотреть его, найти, где ходила и куда волокли служанку. — Её убили в спальне вашей дочери?
— Нет, хотя мы там были. Натэлла ночевала у подруги. Так вышло. Надеюсь, — взгляд герцога пронзил не хуже клинка, — вы понимаете, что это не для протокола.
— Экспертиза, — напомнил соэр. — Я не стану подтасовывать факты. Связь со служанкой не преступление. Вы уединились в спальне дочери специально?
— Нет, так вышло. Дениза перестилала постель, я хотел проверить переписку Натэллы. Словом, иногда вид сзади крайне соблазнителен.
— Во сколько это было?
— В одиннадцать вечера. Я был с ней до полуночи.
— Ваша светлость, — укоризненно покачал головой Брагоньер. — Ещё раз повторяю вопрос.
— Хорошо, — раздражённо ответил герцог, — я ушёл в два. Девочка устала и заснула. Вас ведь интересует, почему на ней туфли Натэллы?
— Именно. И пока ваша история шита белыми нитками. Скажите правду, ваша светлость.
— Правду? — усмехнулся министр. — Мы развлекались у меня, а Дениза частенько брала поносить вещи Натэллы. Я знал и не запрещал. В тот вечер она надела её туфли, чтобы изобразить леди. Я, знаете ли, люблю подобные игры, а Дениза была великолепна в постели. Она ушла в два. Всё, больше я ничего не знаю. Клянусь Соратой!
Ничего, Брагоньер это проверит. Герцог темнил, но ему придётся раскрыть все свои тайны.
Брагоньер не стал снимать перчаток и без приглашения отправился на второй этаж. Планировка всех богатых особняков одинакова, соэр без труда отыщет обе спальни: отца и дочери. В голову непроизвольно закрадывалась мысль о странностях министра. Погибшая служанка надела туфли Натэллы, чтобы понравится любовнику. По вырванному в сердцах признанию, герцогу нравились подобные переодевания. С одной стороны, это может оказаться безобидным развлечением, вроде того, что так расслабляло Эллину, с другой, министр мог питать к дочери отнюдь не отцовские чувства, возможно, подсознательные. Одно несомненно — Арлан ли Сомераш обожал Натэллу, чем и воспользовались похитители. Иных рычагов воздействия на министра не было, Брагоньер это знал.
