— Возьми, дорогой! Не возьмешь — обидишь кровно!.. Самый лучший виноград! Самый ранний сорт!.. Посмотри, какая алыча! Нет другой такой алычи!..
— Товарищи, друзья мои, зачем мне столько? — спасительно оглядываясь, отбивался от предложений Райкин. — Мне нужно немножко: для меня, для жены и для моих актеров, с которыми я возвращаюсь с гастролей домой. И я хочу купить. За свои деньги. Я тоже получаю зарплату, как всякий работающий гражданин… Отпустите меня, поезд уйдет! — вдруг вскрикнул он, и прорвав окружение, припустил к поезду, теряя по пути шлепанцы.
За ним кинулась толпа торговцев и неторговцев. Однако он уже успел вскочить в тамбур, и Соня тут же опустила металлическую плиту, закрывшую ступеньки. Люди хлынули к открытым окнам. Теперь Райкин с облегчением махал всем рукой из приспущенного окна. Из других окон выглядывали артисты его театра миниатюр. В окна летели цветы, кто-то пытался просунуть корзину с крупными грушами.
— Дорогой, зачем тебе босиком ходить? Бери назад свой сувенир! — Загорелый мужчина просовывал в окно Райкину потерянные им на перроне тапочки.
А другой, загорелый, крепкий детина, кричал:
— Слушай: в греческом зале, в греческом зале! Давай расширим сосуды! — Он держал в руках две поллитровые банки с виноградным вином и норовил через головы толпящихся людей протянуть одну банку Райкину.
— Спасибо, милый! — весело отвечал Райкин. — Я уже расширил! В греческом зале, в греческом зале! Твое здоровье! — Он прищелкнул ногтем по шее и подмигнул загорелому детине.
Поезд тронулся.
— Водички бы мне, — устало сказал Райкин, берясь рукой за сердце.
— Сейчас, дяденька Райкин. — ответил Вовка, находившийся все время подле Райкина у окна.
Райкин присел на диван открытого купе. Жена его, полная, смуглая артистка из того же театра миниатюр, рылась в сумочке в поисках сердечной таблетки. Вернулся Вовка со стаканом воды, подал стакан Райкину. Тот бросил в рот таблетку и выпил всю воду.
— Благодарю, дружок. Видишь, как тяжело быть артистом: даже на базар по-человечески не сходишь, — пожаловался он Вовке.
— А я и не буду артистом, — ответил Вовка. — Я космонавтом буду.
— Умница, — похвалил Райкин и покрутил пальцем над головой. — Там легче: пустота! Никто за тобой не погонится.
Вечером Миша нес из буфета две бутылки пива. В тамбуре, у распахнутой двери, стоял Юрий, одетый в спортивный костюм, курил.
— Разрешите огонька, — остановился возле него Миша.
Юрий протянул ему горящую папиросу. Миша прикурил, выпустил на воздух дым изо рта, сказал:
