Выйдя из сумрака, обхватываю бедняжку за шею, шагнув с ней обратно в подпространство. Как тяжело она дышит, как безрассудно бьется ее маленькое сердце, и ее страх — липкий, безотчетный — передается и мне. Сквозь призрачные слои сумеречной материи мы вдвоем наблюдаем, как хищник в иступленной ярости мечется вокруг, понимая, что добыча ушла у него из-под носа. Он зол, он голоден, он неудовлетворен. Полный свирепого гнева рев оглушает меня, заставляя всем телом прижаться к перепуганной беглянке. Зверь грозно клацает зубами, совершает круг вдоль берегов озера, и, нервно хлопнув по земле хвостом, исчезает в лесной чаще. А я еще несколько минут стою, уткнувшись лбом в теплую шкуру животного, пытаясь отдышаться и унять мелкую дрожь в руках и ногах. Разомкнув слои сумеречной материи, мы снова вышли в солнечную свежесть летнего дня.
— Беги глупышка, — ласково погладила я все еще вздрагивающую от страха сарну. Малышка недоверчиво посмотрела на меня своими огромными влажными глазами, нервно переставляя тонкие ножки.
— Ну, что смотришь? Беги. И больше не попадайся на обед луру.
Сарна робко попятилась, настороженно зашевелив розовыми ушами. Я хлопнула в ладоши, и испуганное животное сломя голову бросилось в ближайшие кусты. Проводив ее насмешливым взглядом, подняла лицо к небу и обмерла: солнце ушло из зенита и клонилось в сторону горизонта. Проклятье, я опоздала! Мама будет кричать, а отец не станет и разговаривать со мной — прикажет запереть в покоях на долгие луны, да еще и стражу приставит. Подхватив полы платья, я рванула с такой скоростью, что сам дух ветра мне бы позавидовал. Хвала богам, что я знала все тайные подходы и лазейки ведущие к замку. Пробежав сквозь гранатовый сад у южной стены дворца, я вывернула на аллею, проходящую сквозь лабиринт. Деревья, растущие вдоль усыпанной мелким гравием дорожки, сплетались над ней кронами, создавая из ветвей причудливую арку. Даже если кто-то и будет смотреть вниз из окон, то буйная зеленая паутина не позволит разглядеть того, кто в этом месте подходит к дворцу. Мне осталось пробежать несколько финальных метров до спасительного черного хода и проскользнув потайной лестницей, оказаться в своей комнате, но завернув за угол я врезалась на полном ходу в чью-то жесткую, словно ствол эграпа, грудь. Чужие руки с силой сомкнулись на моих плечах, а когда подняла голову, столкнулась насмешливым взглядом глаз цвета спелых каштанов.
— Босоножка, — смешливо выгнул бровь мужчина. — Куда это ты так торопишься?
