Ло-Мелхиин хорошо знал ту, самую первую. Он знал, как она выглядит. Знал ее запах. Изгиб ее улыбки. Он запомнил ее надолго, ибо любил ее. Я же запомнил ее, потому что похитил ее.
Она была ниже его ростом, а лицо ее светилось радостью на протяжении всей свадебной церемонии и пиршества. Люди тогда еще не знали, что ее ждет. Они даже не подозревали. Они знали лишь, что Ло-Мелхиин счастлив жениться, а земли их наконец избавлены от дурного правления его отца. Они не понимали, что за это придется заплатить. Ло-Мелхиин, разумеется, знал. Он кричал и неистовствовал, но не мог остановить меня.
Когда все угощение было съедено и все песни спеты, Ло-Мелхиина и его невесту отвели в нарядные покои, убранные шелками и залитые лунным светом. Ло-Мелхиин стоял в центре бледного пятна на полу, и когда она подошла к нему, ее темные волосы сочились ярким цветом на фоне серебристого сияния. Ночной воздух был прохладным, а прикосновение ее губ – горячим. На мгновение чувства завладели Ло-Мелхиином. Он прекратил свои беззвучные крики, целиком отдавшись ее прикосновению и поцелую. Но когда я крепко сжал его руки на ее тонкой талии, он опомнился и снова закричал.
В ту первую ночь я действовал неумело. Мое холодное пламя разгоралось слишком быстро, а она была слишком влюблена в человека, которого считала своим мужем. Мне потребовалось время и еще несколько жен, чтобы отточить мастерство. Пожалуй, если бы тогда я лучше умел контролировать свои силы, она бы пережила ту ночь. А быть может, и еще десять. Потом я узнал, что страх горит быстрее, а любовь – ярче. Первый пригодился мне больше, ибо вскоре никто уже не был способен полюбить Ло-Мелхиина.
Но в ту ночь все это не имело значения. Я взял у нее что хотел и заставил Ло-Мелхиина смотреть, как она увядает под его руками. Волосы ее стали серыми, затем серебристыми, а затем белыми.
Ее глаза утратили живой блеск, превратившись в тусклые впадины на черепе. Ее кожа усохла, а потом, когда кости под ней одряхли, обвисла. Я лишь жалел, что она не кричала, но Ло-Мелхиин справлялся с этим за двоих.
