– Одно я знаю о тебе наверняка: ты не эгоист, – говорит он.
Я молчу. Эгоист. Я эгоист – я хочу, чтобы Иден был в безопасности, чтобы ничто ему не угрожало, и мне плевать, что он думает на сей счет. Но от его слов чувство вины закипает в груди. Сколько раз Джон пытался оградить меня от неприятностей? Сколько раз предупреждал он меня, чтобы я не вставал на пути Республики, чтобы не пытался найти лекарство для Идена? Я никогда не слушал его и не жалею о своем упрямстве. Иден смотрит на меня невидящими глазами – этим недугом наградила его Республика. А теперь он идет к ней, точно агнец на убой. А я не могу понять почему.
Нет, я понимаю. Он – такой же, как я, он поступает так, как поступил бы я сам.
Но мысль, что я могу его потерять, невыносима. Я кладу руку на плечо Идена и веду его в вагон.
– Сначала доберись до Лос-Анджелеса. Позже поговорим. А ты пока подумай, потому что, если ты добровольно…
– Я уже все обдумал, – перебивает Иден.
Он скидывает мою руку со своего плеча и направляется к поезду:
– И потом, неужели ты думаешь, что мы их остановим, если за мной придут?
И вот подходит его очередь. Люси помогает Идену забраться в вагон, и я на мгновение задерживаю его руку в своей. Иден, хотя и огорчен, все еще цепляется за меня.
– Ты давай скорее, ладно? – говорит он.
А потом вдруг обхватывает меня за шею. Люси улыбается мне своей умиротворяющей улыбкой.
– Не волнуйтесь, Дэниел, – уверяет она. – Я его в обиду не дам – буду сражаться за него, как тигрица.
Я благодарно ей киваю, потом крепко обнимаю Идена, закрываю глаза и делаю глубокий вдох.
– Скоро увидимся, малыш, – шепчу я, неохотно отпуская его руку.
Иден исчезает в вагоне. Еще несколько секунд – и состав трогается, увозя первую волну эвакуации к западному побережью Республики, а в ушах у меня все еще звучат слова Идена.
«Я, пожалуй, хочу помочь».
Поезд уходит, и я некоторое время сижу в одиночестве, снова и снова проговаривая про себя слова брата. Теперь я его опекун, у меня есть все права, чтобы защитить его от зла, и после того, что я сделал для спасения Идена, ни черта я не позволю Республике снова упечь его в лаборатории. Я закрываю глаза, зарываясь пальцами в волосы.
Спустя какое-то время я возвращаюсь к помещению, где находятся Патриоты. Дверь открыта. Я вхожу внутрь. Паскао перестает разминать руки, а Тесс поднимает на меня глаза – она заканчивает перевязывать плечо раненой девушки.
– Так что, ребята, – говорю я, глядя на Тесс, – вы вернулись в город, чтобы задать Колониям перцу?
