— Ремус, ты сказал «вот что значит спортсмен»… это про Гарри?
Я почти кожей почувствовала, как напряжение в кухне схлынуло.
— Про него, конечно. Гарри — отличный спортсмен. — Я подняла глаза от хлеба, который резала кусок за куском. Ремус и остальные тоже — улыбались. — Он играет в квиддич с одиннадцати лет.
— Квиддич? — повторила я, и в голове что — то щелкнуло. — Ну конечно же, квиддич… магическая игра.
Гарри уставился на меня, глаза его расширились.
— Ты… ты вспоминаешь?
— Почти, — не стала я его разочаровывать. — Иногда в голове что — то мелькает, иногда всплывает какое — нибудь знание. Но это мелочи, вроде того же квиддича или каких — то зелий. Я не помню и одновременно знаю, что это такое.
Ремус подошел ко мне и погладил по руке.
— В один прекрасный день память к тебе вернется, я уверен, Лили.
Или в один ужасный день, добавила я про себя. Наверное, когда это произойдет, моя жизнь вновь перевернется, ведь весь тот кошмар вернется тоже…
Гарри осторожно отобрал у меня нож, потому что, задумавшись, изрезала хлеб целиком.
— Давайте наконец поедим, — сказал он, успевший при помощи Гермионы зажарить на сковороде внушительного вида яичницу с ветчиной.
За поздним завтраком мы говорили о каких — то пустяках, избегая разговора, касающегося меня. Хотя я чувствовала, чта тема призрачно витает над столом. Стоило кому — то нечаянно упомянуть вчерашний день рождения Гарри или имя Альбуса, все мигом замолкали.
Поев, я вышла из — за стола, поблагодарила остальных и извинилась.
— Пойду немного пройдусь. Вы тут продолжайте без меня…
Гарри потянулся было за мной, но я краем глаза увидела, как Ремус предупреждающе положил руку на его плечо.
— Кстати, — услышала уже на лестнице голос Рона, — чуть не забыл… Мама передала торт, до которого мы вчера не добрались.
Я слегка улыбнулась, подумав, что нужно и мне испечь торт для Гарри, как запоздалый подарок на его день рождения… Совершеннолетие… Мой сын — совершеннолетний…
Уйти из кухни меня вынудила потребность побыть в одиночестве хотя бы пять минут. Видя эти знакомые — незнакомые лица, я ощущала нечто среднее между страхом, что испытывала в своих снах, и тоской. Почему? Не знаю…
Увлеченная мыслями, я не сразу поняла, что стою возле лестницы в холле, уже несколько минут невидяще вперившись взглядом в стену.
— Эх, Лили, изведешь себя раньше времени, — пробормотала, подавив горестный вздох. — У тебя Гарри есть, подумай о нем…
Конечно же, о ком еще мне думать. Он — единственный лучик света в моем непроглядном царстве забвения.
