– Перевелась, наконец, с заочного на очный, – кивнула брюнетка.
– Куда? В мясомолочный?
– В МГУ.
– А вы?
– Я из Института…
– Культуры?
– Вовсе нет…
– А то, я чувствую, культурно беседуем.
И тут появилась вся компания: Сева, Семёнов, Мокашов. И начались ахи-охи:
– Леночка, надо же! И откуда?
– Встретились.
– И нам по пуншику…
Потянулись? Видно, в зале закончилось питье.
– Знаешь, в зале цирк. Протопопов кричит: нужно решиться теперь…
– Ба… Не верю своим глазам! Земля тесна… Леночка. Какими судьбами?
– Моя первая любовь, – пояснила Лена, кивая на Мокашова. – Полюбила когда-то безответно и страстно, но слава богу, прошло.
– Привет, Леночка, – сказал Семёнов, – запугала всех. До сих пор иные трясутся.
– Есть тут всякие. Вот опоздала чуток, подругу встретила.
– А приглашали?
– В институт бумага пришла. Но у нас с этим – самодеятельность.
– А вы не из сообщества аспирантов «За чистую науку» с чёрными метками?
– Нет, мы действительно «за чистую науку», но не нападаем врасплох.
– Ты, по слухам, замужем за космонавтом?
– Болтают всякое.
– Ради бога, прошу тебя, не заходите в зал, – попросил Мокашов, – а то шефа хватит удар.
– Да, мы уходим уже.
В баре гасили свет. Могучая барменша торопила посетителей:
– Мало вам? Ступайте в пивбар. Он до двенадцати.
11
По всем параметрам вечер подошёл к концу, и сидевший за фанерной перегородкой дежурный гардеробщик услышал странный и достаточно криминальный разговор. Гардеробщику доводится порой слышать странные разговоры. Недосуг ему их разбирать. Разговорам он не придавал значения. Мало ли, о чём говорят в ресторане в состоянии подпития. Не считал он, да и не мог этого знать, сколько преступлений и измен начиналось невинным разговором в подобных стенах. Гардеробщику такие разговоры казались в порядке вещей.
Женщина сказала: «Дело сделано. Осталось реализовать присутствие отсутствия».
В гардеробе часто тусовались пары, и нередко за вечер сюда подходили те же с разными партнёрами, покурить. Впрочем, этот разговор вряд ли мог кого-то заинтересовать, даже если бы его записали, хотя тем, кто нынче здесь пил и ел, он мог бы объяснить многое.
– Дим Димыч очень возбуждён.
– Всё в порядке, ситуация под контролем. Я еду к подруге. Не в силах больше терпеть этот балаган. С Левковичем я договорилась, он проводит. Вернётся Дим Димыч домой, а ни меня, ни вещичек. Выдержит ли?
– Всё дело в амплитуде.
В конце вечера приключилась заварушка. Терпение Генриетты, видимо, лопнуло, и она выдала шефу и про Любу, и про иные случаи, и в сердцах пригрозила отправиться ночевать к подруге. Такое, правда, и раньше случалось, а в последнее время всё чаще, и было в порядке вещей, и на него не обратили внимания.
