Все обернулись в сторону берега. Едва различимые белые нити тянулись по черно-серой глади воды, быстро приближаясь к кораблю. Тень от гор, на которую такие надежды возлагали моряки, на этот раз подвела их. Торпеды были замечены слишком поздно. Вот их пенные дорожки у самого борта. Все знали: торпеды учебные, взорваться не могут. И все же каждый похолодел, когда они прошли под килем корабля.
В замешательстве стояли офицеры, все еще не веря в случившееся.
— Двадцать шестой, двадцать шестой! Говорит пятый, говорит пятый. Доложите о результатах торпедной атаки, — прозвучал до неузнаваемости искаженный радиотелефоном голос командира соединения.
— Потеряли два корабля, — доложил командир отряда, — остальные продолжают выполнять задание.
— Отставить! — прогремел сердитый голос в динамике. — Вы все на дне и кормите рыб: уже четверть часа идете по минному полю.
Офицеры растерянно переглянулись. Командир отряда хотел что-то сказать, но, видимо, не подобрал слов и только безнадежно махнул рукой.
После возвращения в главную базу никто из офицеров «потопленных» кораблей не сошел на берег. Ждали подведения итогов учений. Все понимали, что итоги будут для них самыми плачевными.
Командир корабля пришел с совещания у командующего мрачный и раздраженный и прежде всего вызвал к себе штурмана. Не приглашая офицера сесть, он нервно расхаживал по каюте, видно не зная, с чего начать разговор. Наконец сказал:
— Товарищ старший лейтенант! Командующий высоко оценил ваше решение задачи и точность работы штурманской части в походе. Он назвал вас способным офицером, человеком творческой мысли.
Командир подошел к столу и ткнул в пепельницу давно погасшую папироску.
— Но на совещании мне пришлось краснеть за вас.
— Простите, не понимаю, — опешил Ветров.
— Выяснилось, что «противник» был осведомлен о нашем плане. И выдал ему этот план не кто другой, как вы!
От изумления штурман с минуту не мог вымолвить ни слова. Потом вспыхнул:
— Это неправда!
Командир испытующим взглядом окинул ошеломленного штурмана.
— Сядем и спокойно поговорим.
Долго беседовали в этот вечер молодой офицер и капитан 3 ранга. На прощание командир сказал Ветрову:
— Только прошу, Николай Васильевич, жену не ругайте.
Разноречивые чувства обуревали старшего лейтенанта, когда он подходил к своему дому. Время было позднее, но в окне их комнаты еще горел свет. «Не спит. Может быть, уже поняла, что мы натворили».
Марина сидела за столом, проверяя тетради учеников. Завидев мужа, кинулась к нему.
