Не прошел и «одной трубки» пути, сзади раздался выстрел.
— Тьфу. — Оська сердито оглянулся. Не поверил глазам: размахивая ружьем, к нему бежала Чимита. Он сразу как-то обмяк, вроде подтаял на холодном солнышке.
— О-бой, кажись, боги помогли, а? — спросил Оська у сосны.
— Шалишь, брат! — насмешливо прошипела упавшая с ветки кухта.
Чимита со всех ног подбежала к нему. Запыхалась, раскраснелась. Большие черные глаза сверкали от возбуждения.
— Оська, ты — ну прямо сохатый! Идешь шагом, а я бегом не могу догнать. Пришлось стрелять. Не забоялся?
— Зачем бояться, ты, соседка, поди не убьешь теперь.
— Эва, сказал тоже! Бабай со света меня сживет, если что… Только и слышу, что бурхан послал ему сына.
— Чо, сестра, пойдем вместе?
— Не-ет!.. Бабая не оставишь да и за скотишком доглядывать надо. Я принесла деньги. Бабай говорит — николаевские… Возьмет ли купец, нет ли? Если возьмет, то купи мне на халат делембы или там… не знаю, как назвать… Тонкого такого товару… И платок… с цветкам!!. Был у меня мамин платок, износился, вишь, одни лоскутья остались.
— На свои деньги куплю.
— Зачем твои деньги? Самому нужны будут. Женишься, бабу надо одевать.
— А если на тебе женюсь?
— На мне?.. Нет, нет! Я хворая, — девушка закрыла лицо и скрылась в ущелье.
Чимиты нет, а ее голос журчит в Оськиных ушах…
— Жди меня, Чимита, с подарками, а Миколки-царя деньги теперь никому не нужны. У нового хозяина — новые деньги, — сказал Оська и кинул в Духмянку старые николаевские монеты. Монеты, жалобно прозвенев, канули в темную воду. Оське показалось, что с этими серебряными монетами кануло и прошлое Одинокого Волка. Теперь нет Одинокого Волка, есть Оська Самагир — хозяин Баян-Ульской тайги, у которого есть старый бабай, есть Чимита, которая жалеет его — кормит вкусной горячей едой, шьет рукавицы. Не помнит Оська своей матери, которая ушла в страну предков, не обласкав сына, не зажился и отец, потому и рос он никому не нужным волчонком.
* * *
К полудню четвертого дня Оська вышел на широкую укатанную дорогу. У кромки лежали два закоченевших воробушка.
— Ук-ты-ы! Мороз-то какой. На лету замерзли, — удивился Оська. — Хорошо теперь сидеть только в кабаке за бутылкой огненной воды…
Пройдя верст пять, Оська вступил в кривую улицу русского села. Глянул: навстречу движется мужик — рыжая борода.
— Здорова, паря, где Антона юрта есть? — Остановил его Осип.
— Каво шпрашиваешь?
— Антон-охотник где живет?
— А-а, Антоха-шкорняк… Эва, здесь его дом.
