Хабель поднял лохматую голову и в недоумении уставился на Сватоша.
— Ты, Зенон, смеешься?
— Я не люблю смеяться, когда разговор касается охраны природы.
В полутемной юрте воцарилось молчание. Сватош, утомленный бессонной ночью и дневным переходом, быстро заснул.
А Хабель, приняв очередную дозу лекарства, лежал с открытыми глазами на мягкой постели. Тихо потрескивает костер. В щербатое отверстие дымохода одна за другой вылетают искорки и тают во мгле. «Коротка же жизнь у вас… Родились в огне, прокружились до потолка, нырнули в дыру и умерли. А чем же моя-то лучше ихней. Родился, поднялся чуть-чуть на ноги и пошел давать круги… Непутяво кружусь… Упромыслил соболя, продал, пропил, снова иду…» Тяжело, горько. На душе разлад. Столько Хабель принес хлопот Сватошу. «Хоть бы ругнул по-мужски похабно или на худой конец презирал бы… Дак нет же, еще и лечит… Ночь не спал из-за меня, в одной безрукавке вертелся, а меня укутывал своей шинелью…»
По ту сторону костра мертвецким сном спит Зенон Францевич. По таежной привычке лежит спиной к огню.
«Тоже научился по-нашему жарить спину, — усмехнулся Хабель. — Спи, сёдня я буду огонь держать…»
* * *
Поздно вечером они доплелись до Кудалдов. Только в двух домах горел в светцах огонь. Через обмерзшие стекла едва пробивался скудный мигающий свет. К одному из них они и подошли. На стук отворилась дверь, и в сенцах раздался женский голос.
— Кто там?
— Я!.. Мы с Петром.
— Зоня, ты?
— Я, я, Катенька!.. Отопри скорей… Замерзаем…
— Ох, бедняжки! Сейчас, минуточку! Да где же эта несчастная заложка-то?
В открывшуюся дверь Зенон Францевич втолкнул замешкавшегося Хабеля.
— Здравствуйте, Катя, Валя!
Заметив, с каким удивлением женщины уставились на незнакомого человека, Сватош представил своего спутника: «Знакомьтесь, Петр Хабель!»
— Хабель?! — вырвалось одновременно у обеих женщин.
— Да, на этот раз собственной персоной!
Взгляд Екатерины Афанасьевны выражал растерянность и удивление.
— А я… а я думала…
— Да, да, Катя, ты думала, что он богатырь, а он… Вот он какой… Да, Катенька, мы очень голодны…
Ужин состоял всего из двух блюд, но был приготовлен очень вкусно. Перед едой таежники пропустили по доброй чарке горькой настойки и с великим наслаждением принялись за еду. После мясных блюд хозяйка по-сибирски подала чай с вареньем из черной смородины.
За чаем Зенон Францевич в первую очередь спросил о своих собольках, а потом уж о хозяйственных делах. Следивший за разговором Хабель заметил, что жена Сватоша глубоко вникает во все дела заповедника и, если нужно, дает необходимые распоряжения. «Толковая баба», — заметил про себя Хабель.
