Вдоволь налюбовавшись и поговорив о своих сомнениях, он разделся до пояса и начал мыться.
На квартиру Бронька вернулся тоже бегом. Хозяйка уже готовила завтрак. Бронька, взяв ведра, несколько раз сходил по воду. Парни один за другим просыпались и, потягиваясь, стали подниматься. Рита возилась с дочкой. Когда девчушка была одета, Бронька взял ее на руки и стал забавлять. Она была как куколка — маленькая и очень потешная. Молодая мать, смеясь, попросила ее:
— Лека, подразни дядю.
Ольга сморщила носик и смешно сузила смеющиеся глазенки, а потом, довольная своей проделкой, весело рассмеялась.
— Вот и нянька у нас со средним образованием!
— Главное, не пьющий, — добавил парень с темным, угреватым лицом. — Мама не велела ему…
Бронька порывисто повернулся в сторону насмешника, но сдержал себя.
Время летело быстро. Промелькнула первая неделя. Общительный Бронька уже знал всех геологов из Лево-Мамской партии.
В магазине он купил большую записную книжку и на белой клеенчатой корке написал:
«Дневник Бронислава Т-ва».
На первой странице выведено красивым почерком: «Записки о Лево-Мамской».
«Начало 20 мая.
Сегодня отправил письмо маме. Каждый вечер хожу в кино или на танцы. Бездельничаем из-за вертолета. Когда же его отремонтируют? Ребята шумят и шкодят. Тетя Даша — добрая душа — терпит. Но, наверно, прогонит.
22 мая.
Я стал совсем своим парнем и уже знаю кое-что из жизни своих товарищей. Я решил записать и о них. Захар Захарыч говорил, всякому делу голова — человек.
Митя Брага. Успел уже посидеть в тюрьме за драку с применением холодного оружия. Вырос в детдоме. Родители погибли в Бресте в первые же дни войны. Он любил, по его словам, свободный образ жизни. Не раз убегал из детдома. Собирались несколько пацанов и «зайцами» кочевали по железным дорогам. А потом эту шпану ловили. Снова мыли, стригли, и снова они терпели детдомовскую скуку (с его слов). Любит петь блатные песенки, выражаться тюремным жаргоном, не дурак выпить.
С первого взгляда он не понравится любому, но когда приглядишься поближе — он хороший парень. Больше напускает на себя блажь. А сам вовсе и не блатяга.
А вот Валерка Симонов, угрюмый молчун, работящий парень. Опьянев, достает из-за голенища нож, принимает угрожающий вид и пугает людей. А затем плачет. Я узнал от товарищей, что он рос у мачехи, которая била его не менее трех раз на дню, а тряпка-отец играл под ее дудку. Вот пьяный Валерка и посылает им «воздушный привет». Уже второй год он бродит рабочим в поисковой партии. Геологи его зовут Угрюмом.
