Дошли до высокого кирпичного забора, и Головня нырнул за его надежную защиту. Здесь, оказывается, стояли автомашины противотанковой артиллерии.
— Треба отдохнуть, — сказал старший лейтенант, снимая фуражку и вытирая лоб, обильно смоченный потом.
Он сел на заднее сиденье первой попавшейся автомашины и пригласил меня.
— Мы атакуем первыми. С этой стороны нам нужно произвести демонстрацию силы, обилия войск и техники. Избави бог, если они догадаются, что это демонстрация, тогда они своей лавиной сомнут наш батальон. Ведь здесь только две роты, а там предполагается бригада!
— Говорят, Абдурахманов здесь… — перебил я Головню.
— Точно. Мы были с ним недолго. Я доложил обстановку, а он приказал мне идти на правый фланг. Но на прощанье он мне сказал, что результаты разведки отличные. Смелая, умная голова!
— А как бы к нему сейчас пробраться?
— Зачем? Интервью взять? Ничего не выйдет!
— Нет, вообще посмотреть, понаблюдать…
— Время не подходящее.
Головня замолчал и стал поворачивать голову, как бы прислушиваясь. Глядя на него примолкли все.
— Вы слышите?
Да, мы уже все отлично слышали, хотя эти звуки и неслись издалека.
Сквозь шум артиллерийской и ружейной пальбы прорывался мощный поток человеческих голосов:
— Ур-ра!!! Ур-ра!!!
* * *
Мы с Головней мчались на газике через иоле, по которому совсем недавно прошли наши танки и пехотинцы. Трясло и кидало нас хлеще, чем в море в штормовую погоду. Но мы этого не замечали, мы только смотрели вперед. Когда миновали гребень, поля и пошли под горку, то увидели впереди уже самую заключительную сцену боевой операции: гитлеровцы сдавались в плен.
Оказывается, главной атакующей силой была другая воинская часть, прибывшая на ликвидацию кольца. Но гвардейцы Абдурахманова шли в первых цепях атакующих. Суетились крикливые старшины, подсчитывая трофейное оружие, автоматчики изо всех щелей, погребов и чердаков выводили остатки тотального воинства. Изредка слышались отдельные выстрелы: кто-то делал отчаянные попытки сопротивляться.
Мы всматривались в понурую толпу военнопленных, выискивая офицеров, которые, стремясь стушеваться в солдатской массе, часто срывали нашивки, ордена и погоны.
— Здесь задерживаться не будем, скорее в роту капитана Александрова, — торопил шофера Головня.
Машина свернула в сторону и вскоре выбралась на шоссе. Густо зеленевшие деревья по обочинам дороги сильно затрудняли наблюдение за местностью. Хотя я здесь раньше не бывал, но мне казалось, что смогу ее узнать. Ведь я уже видел эту местность с горки, на которой стоял памятный мне дом — командный пункт роты капитана Александрова.
