– Старый, – добавила Юлия Юрьевна.
– Чемодан старый, а ЧП новое, – уточнила Полина Павловна.
– Ничего он не старый, я его уже при Брежневе покупал! – обиделся владелец пропавшего чемодана. – Старый! Сама ты, Юлька, старая… Дева!
– Ах!
Оскорбленная Юлия Юрьевна потеряла дар речи, и следователь успел втиснуться в паузу с вопросом:
– Что было в этом чемодане?
– Э-э-э… – Гавросич тоже замолчал. – Почесал в затылке, развел руками: – Там много чего было… Я в точности не помню… Бумаги разные, фотографии старые, документы – не очень важные, важные я в секретере держу…
– Деньги, драгоценности?
– Откуда? Я дедушка бедный, живу на пенсию, чуток подрабатываю, да еще малую копеечку жильцы дают…
– Ничего себе – малую копеечку! – Юлия Юрьевна отмерла и отомстила: – По десять тысяч с носа – это очень неплохой доход, спросите налоговую!
– Не шлушай ее, шынок! Дедушка бедный, и в шемодане ни шиша шенного не было!
– А если ничего ценного в чемодане не было, то из-за чего весь сыр-бор? – Алекс повернулся и сделал шаг назад, к крыльцу морга.
Хорошее, тихое место. Самое то, чтобы пересидеть атаку чокнутых горлопанов.
– А сам чемодан?! – взвыл Гавросич. – Он, чай, тоже денег стоит!
– И вообще, не дело это, что квартира, где живет предмет страсти маньяка, становится каким-то проходным двором! – горделиво припечатала Юлия Юрьевна.
– Кстати, если чемодан упер маньяк, то вам же лучше! – оживилась Полина Павловна.
– Мне?! – искренне удивился Алекс.
– Ну, вообще полиции! Знаете, с этим чемоданом преступник далеко не уйдет!
– Ладно, – Ромашкин сокрушенно вздохнул и сдался. – Опишите свой чемодан.
– Я даже могу нарисовать его! – вызвалась Юлия Юрьевна.
– Рисуйте! – разрешил Алекс. – Вот прямо сейчас идите отсюда и рисуйте!
И снова идти и рисовать захотели все сразу!
Вдохновленная Юля заторопилась домой, Эд не отставал от нее ни на шаг, и даже Гавросич, который отродясь не держал в руках никаких кистей, кроме разве что виноградных, увязался за ними.
«Смотри-ка, у нашей художницы будут сразу два мальчика, растирающих краски», – съязвил мой внутренний голос.
Подходящую роль для себя в этом сеансе группового творчества я придумать не успела: над ухом, напоминая о себе, кашлянул следователь Ромашкин.
– Удивительное дело, похоже, у меня появилось время пообедать, – сказал он. – Вы не составите мне компанию?
– Что? Я? Почему? – глупо заквохтала я.
«Потому что нельзя быть такой идиоткой! – мгновенно разъярился мой внутренний голос. – Соглашайся, балда! Можно подумать, тебя часто приглашают на обед интересные мужчины!»
