Когда дверь лифта закрылась, отрезая меня от взбешённого вояки, я позволил себе ненадолго закрыть глаза. Дрянной я наблюдатель, нервный. К тому же устал — главным образом, морально. Всё-таки принятая у нас в Службе практика — отправлять в штабы арбитров из национальных офисов враждующих сторон — приносит свои сочные плоды с нив беспристрастия, но вот самим наблюдателям нервы выматывает преизрядно. Мы прячемся за нейтральными псевдонимами, это несколько смягчает негативную реакцию офицеров, и всё же за ликом «господина Хольта» каждый из них видит Андрея Сенцова. А сейчас, когда Большая Пятёрка активно взялась за разработку Пояса, и бои за спорные концессии проходят чуть ли не каждую неделю… Ох, мама, что ж я маленьким не помер?
Лифт тихо гудел, поднимая меня из штабного «бункера» на глайдерную площадку. В голове невольно прокручивались собственные аргументы, которые я только что бросил в лицо генералу. Это у меня неплохо на язык легло — насчёт Марса, хоть за свою несдержанность и стыдно, а всё же приятно вспоминать… Но, если уж быть до конца откровенным, я и в этом примере ошибся. Восторжествуй люди вроде Транка сорок лет назад, сегодня никто не горел бы в истребителях на орбитах Луны и Меркурия. Скорее всего, никакой тотальной экспансии во Внеземелье не было бы вовсе. Всё ещё сидели бы мы на своём пыльном шарике, каждый в своём перенаселённом углу, вкладывали бы экономические и научно-технические мощности в подготовку очередной локальной грызни за ресурсы. По сей день обучали бы, и потом пожизненно содержали миллионные штаты бесполезных специалистов по убиению ближних и дальних. И выворачивали бы наизнанку недра матушки Земли, чтобы прокормить ненасытный военпром. Ценные металлы — на броню и пушки, нефть — на топливо для танков, уран — на ружейный плутоний и сердечники для снарядов.
Это ж уму непостижимо: даже сегодня, в наш век тотальной демилитаризации, многие утверждают, будто войны — самый усердный из двигателей прогресса. Собрать бы их всех вместе, «прогрессоров», и каждому прошептать, глядя прямо в глаза: «Опомнись, человек!» Может, когда-то в очень дремучие и не очень добрые времена дубина, сжатая рукою питекантропа, и дала толчок первой технической революции на Земле, но сейчас-то совсем другой век, другие нравы. Ибо масштабы возможных боен — тоже другие. Нельзя вечно жить на вяло дымящемся вулкане и надеяться, что извержения на твоей памяти не случится. Случится, непременно случится. Не при тебе, так при твоих детях. Да хоть бы и при внуках — кому-то легче от подобной мысли? Предкам вот, к счастью, не было легче. И они погасили вулкан.
