* * *
Океан на закате отсвечивает алым. Волны облизывают пляж длинными прозрачными языками.
Ш-ш-ш-ш… Ф-ф-ф…
Медленная вкрадчивая ласка прибоя. В безветрии и тишине плеск воды больше похож на шепот. Или на дыхание спящего зверя — спокойное, ритмичное, глубокое.
Ш-ш-ш-ш… Ф-ф-ф…
Океан всегда был, есть и будет. Человек уйдёт, возведённые им города рухнут, сады и парки превратятся в леса, а леса — в пустыни… даже горы когда-нибудь станут щебнем. Но океан останется. И, быть может, когда-нибудь подарит этой земле новую жизнь.
Шаги за спиной. Хруст сминаемой подошвами сухой травы, шелест песка. Ближе, ближе…
— Эй.
Отвечать не хотелось. Спящий гигант заполнил неловкую паузу своим дыханием:
Ш-ш-ш-ш… Ф-ф-ф…
— Эй, вы меня слышите? Вы тут уже минут десять стоите, как истукан. Столбняк напал?
Десять минут… Когда смотришь, как закат отражается на глянцевой спине вечного исполина, время не имеет значения. Неужели это можно не понимать?
Ш-ш-ш-ш… Бликующий алым, будто окровавленный, язык волны снова лизнул берег.
Ф-ф-ф… Вдруг показалось — когда вода откатится, на белом песке останутся карминовые потёки.
А ведь ещё утром такая мысль показалась бы ему совершенно неуместной, абсурдной. Тогда, утром, всё было не так. И пляж, и слабый бриз, и ласка прибоя — всё это было, было… не так. Совсем иначе.
— Эй, вы меня слышите? Да отзовитесь же, чёрт вас дери!
— Ещё рано, — бросил Ян, не оборачиваясь. — До полуночи у вас есть время.
— Время на что? — раздражённо отозвался Шпагин. — Хватит уже праведника Иосифа из себя строить. Я сразу вам сказал: решение своё не изменю.
— Дело ваше.
— Так, может, покончим с комедией? Отправьте меня прямо сейчас, я готов.
— Я не готов.
— Могу поспорить, это чушь собачья. И, может, наконец, соизволите посмотреть мне в глаза?
Ян повернулся — светило ещё тонуло в горизонте, но всякое желание любоваться закатом пропало. Лицо Шпагина было злым и багровым. Впрочем, Ян тут же понял: в краску математика вогнал вовсе не гнев.
— Вы обгорели.
Гость поморщился.
— Знаю. Сто лет на югах не был, отвык. Да тут ещё спокойно, тихо… Разморило-то в тени, а проснулся уже под солнцем. И результат, так сказать, на лице.
— У вас крепкие нервы.
— А вы на свои жалуетесь? — взвился было математик, но тут же продолжил тоном ниже: — Слушайте, Ян, не хочу с вами ссориться. Последний месяц выдался не из лёгких, я почти не отдыхал. Сегодня под вашими чёртовыми фикусами наконец-то немного расслабился, вот и задремал.
