Чуть поодаль, на большом белом камне возле общественного амбара, сидел Симха Березин. Тут же Риклис рассказывал что-то про Шию Кукуя и его жену трем пожилым хуторянам, которые покатывались со смеху.
Симха Березин задумчиво смотрел на амбар.
«Странное дело, — думал он, — давно уже отправили письмо — и как в воду кануло. Куда Оксман смотрит? Если не уберут Хонцю, Оксмана же первого и прижмут. Я что… Про меня они и не думают», — успокаивал себя Симха.
Он посмотрел на амбар, и на лице его появилась довольная усмешка.
Вместительное деревянное строение, выкрашенное красной краской, местами уже облупившейся, стояло на больших белых камнях. Из года в год хутор ссыпал сюда семенную пшеницу и ячмень. Прежде тут хозяйничал Оксман, он был старостой и ключи хранил у себя. Яков Оксман знал в амбаре каждый закоулок, каждый сучок на дощатых стенах. Когда-то он велел прорубить в переднем сусеке изрядную дыру в полу, чтобы время от времени освежать воздух. Обычно же она была заткнута хорошо пригнанным кляпом.
Теперь ключи от амбара были у председателя ком-незама, у Хонци. В прошлом году, когда пришло время ссыпать семенную пшеницу в закрома, Оксман молча перетаскал свои мешки с подводы в амбар и высыпал зерно тут же, за дверью, в первый сусек, где был забит кляп. Вслед за Оксманом в тот же угол стали ссыпать зерно и другие хуторяне.
Тогда Яков Оксман ни о чем худом не думал. Но как-то, некоторое время спустя, он вспомнил про отдушину в полу. Его даже в жар бросило, когда он подумал об этом. Теперь эти пуды пшеницы были у него в руках… Сам он, однако, никогда в жизни не решился бы что-либо предпринять и однажды, так, мимоходом, обиняками, рассказал об этой дыре Симхе.
Через несколько дней, темной ночью, Симха Березин осторожно подлез под амбар. Улица была пустынна. Симха долго пыхтел, лежа на боку и нащупывая место, где должна была быть отдушина. Наконец он его отыскал, кое-как вытолкнул затычку и почувствовал, как по его лицу, застревая в густой бороде, запрыгали, заскользили зерна. Должно быть, кляп стал в дыре боком, так что образовалась узкая щель, сквозь которую понемногу, но безостановочно просачивалось зерно.
Наутро Симха загнал под амбар, благо он был через Дорогу, своих кур и уток, и они, приохотившись к зерну, которое текло да текло себе потихоньку, паслись там целыми днями.
Куры жирели, прибавляли в весе, и Симха Березин понимал, что зерно у Хонци в амбаре все убывает и убывает.
