— Ехевед! Ты? — Я вскочил. Сердце мое гулко стучало. — Что ты там стоишь? Входи!
Она не двигалась с места.
— Нет, нет, не зови меня… не впускай. — Голос ее дрожал. — Прогони меня, Соля. Прошу тебя, прогони, — повторила она с такой мукой, что меня охватила острая, щемящая жалость.
— Что ты говоришь, Ехевед? — растерянно пробормотал я. — Входи же, входи, — и попытался взять ее за руку.
— Нет, кет, не надо, — она отшатнулась. — Не надо. Я не войду.
— Ты так и будешь стоять на пороге?
— Нет… пойдем сейчас в театр, в оперный театр. Ведь вечер у тебя свободен? Вместе послушаем «Евгения Онегина». Пожалуйста, пойдем.
— Мы уже не успеем, — сказал я, взглянув на часы. — Не больше получаса осталось до начала спектакля, а билетов у нас нет.
— Достанем. У кого-нибудь достанем. Я достану. Непременно, — уверенно проговорила она, все еще стоя в проеме двери.
— А Геннадий Львович?
— Не беспокойся… Я тебе потом скажу. Идем…
— Ну хорошо. Присядь. Присядь, пока я оденусь.
— Нет, нет, я здесь подожду, — ответила она, не двигаясь с места.
Я быстро переоделся, и Ехевед, довольная, словно удалось избежать грозившей ей опасности, вышла со мной из гостиницы, и мы торопливо направились к Театральной площади.
— Что ты сказала Геннадию Львовичу, когда вернулась после нашей встречи? — спросил я.
— Все. Рассказала, что немного погуляли вокруг собора, но ты очень торопился, попрощался и уехал. Лгать я не умею. Никогда его не обманывала и теперь не могу. Он меня обнял и крепко, крепко поцеловал, как никогда. Ты даже себе не представляешь, как Геннадий Львович меня любит, а за что — сама не знаю. Как-то, гуляя в парке, это было еще до свадьбы, он спросил, что Для меня сделать. Я пошутила: влезть на самое высокое дерево. В ту же минуту главный конструктор большого завода сбрасывает с себя китель и на глазах у всего честного народа карабкается на вершину огромного дуба. Он и сейчас готов выполнить любое мое желание. Геннадий Львович вообще необыкновенный человек, преданный, сердечный. Ты заметил, он не замыкается лишь на своей специальности, а всесторонне образован. Уже много лет кропотливо собирает и изучает материалы о Спинозе: статьи, документы, фотокопии. Веришь ли, за все эти годы он ни разу не повысил голоса, не сказал ни одного резкого слова. — Она говорила о муже так, словно в чем-то хотела убедить саму себя.
— Ты должна была взять Геннадия Львовича с собой, — сказал я.
— У него очень важное совещание, и я оставила записку, что иду слушать «Евгения Онегина».
