Вниз… Весь путь к подножию лестницы.
Мы с силой отскочили от пола.
Моя голова дернулась — и вырвалась на свободу из липкой массы.
Я с шумом втянул в себя воздух. Какой же он прохладный и сладкий! Казалось, легкие сейчас взорвутся.
Я сделал еще один глубокий вдох.
А потом слизь вновь затянула мое лицо.
Я попытался высвободиться, но оно намертво прилипло спереди и опять туго обхватило меня.
Ударом ноги я оторвался от стены и, отскочив от пола, подался вперед.
По коридору в кухню…
Мама, где же ты? — задался я отчаянным вопросом.
Мама, ты дома? Неужели ты меня не слышишь?
Чудовище прилипло к лицу, к груди. Отвратительный запах окутывал меня. Прилив дурноты заставил меня упасть на колени.
Нет!
Я заставил себя подняться, несмотря на огромный вес влажной губчатой тварюги.
И вот я уже пру через кухню, вглядываясь сквозь прозрачное тело. К кухонному буфету.
Я разогнался — и врезался в его острый угол. Изо всех сил.
БУХ!
Я треснул скользкую дрянь об угол.
Еще раз. И еще.
Толкнул ее изо всех сил. Потом попятился — и вновь рванулся вперед.
БУХ! БУХ!
Тело твари с каждым ударом громко шипело.
Но все равно она липла ко мне, залепляла лицо, перекрывала воздух. Залепляла, пока я не почувствовал, что силы на исходе.
Еще одна попытка. Еще один удар об угол буфета.
Я рванул изо всех сил.
И услышал оглушительный хлопок.
К моему изумлению, губчатая теплая пакость отвалилась от меня. Оторвалась от груди и звучно шлепнулась на пол.
Задыхаясь, судорожно глотая воздух, дыша так тяжело, что болела грудь, я посмотрел вниз.
И увидел двух осклизлых молочных тварей.
Я рассек его пополам.
Обе половинки влажно пульсировали на кухонном полу. Бессильно корчились, как перевернутые на спину жуки.
— Мам… — выдавил я. Получилось только шепотом.
— Мам… — почти неслышно. Я не мог выдавить ни единого звука.
Я запустил пальцы в глотку и извлек липкий ошметок слизи. Давясь от омерзения, швырнул его в раковину.
— Мама!
Где же она?
Я услышал ее голос где — то в доме. Вроде как из гостиной.
— Мам?
Неужели она разговаривает по телефону?
Неужели она не слышала звуки побоища? Неужели не слышит, как я ее зову?
— Мам?
Я двинулся было к двери…
Но сделал только один шаг.
Прежде чем я смог сделать второй, что — то туго стянуло штанины джинсов.
— О — о-о — ой! — я посмотрел вниз и узрел обе половинки чудовища, оборачивающиеся вокруг меня.
Я лягался одной ногой, потом другой. Но они прилипли намертво. И растягивались.
Теперь уже оба. Расползающиеся липкими, теплыми телами по груди, по ногам…
