Каждый израильтянин воззвал к Богу, смиренно предав себя Его воле. Все — мужчины, женщины и дети, надев власяницы, пали ниц перед Храмом. Мы посыпали головы пеплом и простерлись на земле, покрыв жертвенник вретищем и дружно взывая к Богу Израиля, чтобы он не допустил резни наших детей, продажи женщин в рабство и разрушения наших городов и прочего наследия предков и предотвратил осквернение наших святынь язычниками.
В тот злополучный день вместо ранее назначенного праздника начались молитвы, растянувшиеся на долгие недели. Иоаким приказал всему народу Иудеи ежедневно взывать к милости Божией и блюсти строгий пост, чтобы умилостивить Бога нашего Вседержителя.
Священники же наши, облачившись во власяницы, начали приносить ежедневно жертвы всесожжения, искупительные жертвы и принимать от народа добровольные дары Господу.
Когда на следующий день посланец Олоферна Ахиор покидал наш город в сопровождении своей свиты, лицо его выражало некоторую растерянность при виде толпы людей, готовившихся оборонять свой город не мечами и копьями, но усердными молениями.
В последующие дни в городе только и было разговоров, что об ассирийцах. Возникал ли разговор среди женщин или среди мужчин, казалось, что вселенной больше не существует, остались только две противостоящие друг другу и вытеснившие все остальное стихии — мы и они.
Священники усматривали знак Божий в том, что приезд в наш город Иоакима совпал с появлением Ахиора и посланием Олоферна. Тем самым Господь давал нам понять, что народ должен почитать священнослужителей и искать прибежище в вере.
Тем временем градоначальник Озия и приближенный к нему казначей Хабрис начали готовить войско к войне.
Стены города укреплялись, готовились склады для хранения запасов, которые собирали от деревенских старейшин в селах, окружавших Ветилую, подготовлялись резервуары для воды на случай длительной осады. Опытные солдаты учили искусству боя наших мужчин и юношей.
Строились новые загоны для скота, который собирались спрятать в городе перед самым приходом неприятеля.
Главная площадь была изуродована сплетенными из прутьев хижинами для населения окрестных деревень.
В эти трудные дни никто не думал о красоте города, все мысли были сосредоточены на спасении жизни.
За ежедневными заботами и приготовлениями к войне мы незаметно втянулись в какую-то иную жизнь и начали ощущать уверенность в себе от звона мечей, доносившегося из кузниц на каждой улице. Прибавлялась вера в силу нашего войска, которое пополнялось жителями деревень, а глубокие рвы, выкопанные вокруг городских укреплений, стали казаться непреодолимыми.
