Но всерьез заняться душевным здоровьем Никериала магистр Гоннери так и не успел - его опередил Микио. Ушлого и деятельного иллюзиониста не допускали к больному целителю, ибо страшились его сумасбродных идей - Микио с детской непосредственностью каждый раз придумывал новый действенный способ лечения Ника, который резко расходился с предписаниями официальной медицины и очень не нравился Филу. Магистра Микио печалило такое положение дел и, как следствие, нервировало милсестер, что дежурили у палаты. Филгус понимал, что это не могло продлиться вечно, да и отказывать в посещении того, кто так рьяно старался во благо Ника? Мужчина считал это, по меньшей мере, неблагодарностью. И, помаявшись с деятельностью Микио несколько месяцев, а также запихав поглубже сострадание к брату, специально ослабил бдительность, предоставил невольную лазейку… которой, естественно, тут же воспользовался неугомонный мастер иллюзий.
Он, как выяснилось позже, заманил сладкими речами в кладовую наивную милсестру, оглушил ее, принял облик несчастной девушки, умудрился внести ее в список разрешенных к допуску в палату Ника и… что было дальше Филгус услышал по истошным крикам больного.
Апатичный настрой Никериала испарился враз. Бедный мужчина, который несколько месяцев недвижно лежал в постели, поразил всех целителей и милсестер, умудрившись забраться на шкаф и кидаться в иллюзиониста кактусами - о том, как эти растения появились в палате была отдельная история, на которую сейчас было неуместно отвлекаться.
- Уберите его от меня! Уберите! - истошно орал Ника, кидая в бедного мастера иллюзий последний колючий предмет. Больной выглядел вполне здоровым - на щеках алел румянец, а цепкие руки, которые за месяцы лечения стали словно две сухие ветки, с легкостью, даже не дрожа, подняли тяжелый горшок с кактусом. Причем кактус полетел прицельно - с координацией у мага тоже было все в порядке.
- Но я же любя! - чуть не плача от несправедливой обиды воскликнул иллюзионист, получив на свое признание отчаянный рык Ника и пылающий от негодования взгляд, когда руки мага не нащупали больше колючих снарядов. Филгус на миг подумал, что вмешиваться в разворачивающуюся драму было б преступлением и отрицательно качнул головой целителями и милсестрам, которые хотели ворваться на крики больного в палату. Работники госпиталя с интересом заглянули внутрь и бочком вышли за дверь, впечатленные разворачивающейся сценой. На пороге остался лишь посмеивающийся Филгус, да Азель, у которого, похоже, был нюх на неприятности.
