Этот подспудный антисемитизм проявился в погромах, вспыхнувших в различных областях королевства, как это обычно бывало в преддверии массового выступления в крестовый поход. Ричард же наказывал погромщиков крайне вяло. В Лондоне, например, толпа преследовала евреев, сжигала их дома, грабила их и заставляла некоторых из них выбирать между обращением в христианскую веру и смертью[372]. По слухам, бытовавшим в то время, приказ о травле якобы отдал сам король[373]. Слухи, без сомнения, необоснованные, но все же позволяющие понять, каким представляли себе монарха его подданные… или каким они хотели его видеть. Ибо современники-хронисты, как во Франции, так и в Англии, не были возмущены этими погромами или королевскими мерами, направленными против евреев. Зачастую они сами были антисемитами, и их похвалы в большей степени были обращены к королям, преследовавшим и грабившим евреев, нежели к тем, кто защищал их, особенно накануне крестового похода[374].
Отныне крестовый поход оказался в центре всеобщего внимания. Большая часть «саладиновой десятины» была уже истрачена, а потому следовало изыскать огромные суммы, чтобы профинансировать экспедицию. Различными приемами, чуть ли не уловками (независимость шотландского короля, продажа некоторого имущества Короны, «реабилитационные» взыскания с бывших сторонников Генриха II, продажа должностей и служб, различные сборы), Ричарду удалось собрать значительную сумму. Сам он как-то в шутку сказал, что продал бы Лондон, если бы сумел найти покупателя[375]. Такой образ действий был на руку людям из окружения Иоанна, желавшим убедить всех, что король обращает мало внимания на дела королевства и не намерен в него возвращаться.
Финансовая сторона похода была не единственной заботой Ричарда — ему нужно было наладить управление империей Плантагенетов во время его отсутствия. Естественно, его выбор пал на мать. В ее шестьдесят шесть лет Алиеноре еще хватало сил, власти и желания занять свое место в политической игре. Она прекрасно справилась бы с ролью «королевы-матери», своего рода регентши, настоящей правительницы королевства, руководящей с помощью нескольких доверенных людей. Чтобы королева ни в чем не нуждалась, Ричард увеличил ее доходы. По словам хронистов, он предоставил в ее распоряжение вдовью часть трех королев: то, что его дед оставил Матильде; ту, что король Стефан уступил своей жене Алисе; и, наконец, ту, что досталась Алиеноре от Генриха II
