Фомин открыл портсигар, закурили. Петров курил жадно, пряча взволнованное лицо в клубах табачного дыма,
— Давно по лагерям? Да и с чего началось?
— В девятом классе связался с дружками. В первый раз судили за соучастие, дали три года. Родные в ужасе, да и сам. С отчаяния бежал. Поймали — новый срок. Опять побег — снова суд. Вот так семь лет и кувыркаюсь. Порой затоскуешь. Водка, карты — море по колено. А потом приходится платить, — Он задумался, — Единственно, из-за чего ещё на поверхности, так это честно рассчитываюсь.
— С матерью переписываетесь?
— Нет. Берегу её покой. Она считает меня погибшим.
— У каждого есть прошлое, настоящее и будущее, — осторожно начал Фомин. — Отчего вам не порвать с прошлым ради будущего? Вы молоды, впереди целая жизнь.
— Порвать? О, тут крепкая паутина сплетена, порвёшь одну, запутаешься в другой. Что налаживать, когда всё исковеркано под корень. Впереди десять лет. — Голос его дрогнул. — По-настоящему оторваться — значит предать. А чем это кончается, вы, очевидно, представляете.
Он поднялся и вытер мокрый лоб.
— Нет, гражданин Фомин. Вырваться из этого болота в одиночку невозможно. Здесь так завязано, лучше не пытайся, не развяжешь, а разрубить этот узелок не всякий сумеет. Так что спасибо за всё, но пусть этот разговор останется между нами. Не дайте дружкам повода.
Петров ушёл, а Фомин решил бороться за его спасение.
Прохоров уже спал, когда Исаак влетел в барак и принялся расталкивать приятелей.
— Отчепись, старый, ну що ти прилип? — пробормотал Вася и перевернулся на другой бок.
Проснулся и Прохоров.
— Собирают этап. Завтра ночью будет посадка на пароход «Днепрострой», — сообщил Кац. — Надо скорей попасть на Колыму. Сидеть тут — хорошего мало: ни зачётов, ни процентов, ни постоянной работы. Если согласны, так я сейчас же пойду в учётно-распределительную часть.
— От це добре! — обрадовался Вася. — Скорей бы до настоящего дила, та подальше от шкоды.
— Идите и просите за всю бригаду, — поддержал Прохоров.
— Так это Ещё не всё, — продолжал Кац, поблескивая глазами. — Если ты ещё не потерял совесть, пиши заЯвление на колонизацию. Живи, только отработай честно срок, на который тебя осудили. Ну что?.. Неплохо?
Он хлопнул Прохорова по спине. Толкнул Васю плечом и засмеялся:
— Хочешь бери ссуду и строй хату, не хочешь — живи в казённой квартире. Желаешь — выписывай семью, да Ещё помогут средствами на переезд.
— Что же вы не говорите о себе? Разве вас это не касается? — поднялся с постели Прохоров.
