| Ибо Каупервуд угадывал в ней существо эгоистическое, уравновешенное, скептическое, но, конечно, не столь грубое, а много более возвышенное, чем он сам. |
| Where he desired money in order to release its essential content, power, to be used by him as he pleased, Berenice appeared to demand the privilege of expressing her decidedly varied temperament in ways which would make for beauty and so satisfy her essentially aesthetic ideals. | Если он жаждал денег ради того, что они могут дать, - то есть ради власти, дабы пользоваться ею, как ему вздумается, - Беренис жаждала получить с их помощью возможность выразить свою одаренную натуру и удовлетворить тем самым свои эстетические запросы. |
| She desired not so much to express herself in a given form of art as to live so that her life as well as her personality should be in itself an art form. | Ей хотелось достичь этого не столько в той или иной форме искусства, сколько в самой жизни, так, чтобы и она сама и вся жизнь ее стали как бы воплощением искусства. |
| She had more than once thought, if only she had great wealth, very great power, how creatively she would use it. | Она часто думала, что, будь у нее много, очень много денег и большие возможности, - чего бы она только ни сделала, дав волю своей изобретательности. |
| She would never waste it on great houses and lands and show, but rather surround herself with an atmosphere which should be exquisite and, of course, inspirational. | Никогда бы не стала она швырять деньги на большие дома или земли, на всякую показную роскошь, нет, она постаралась бы создать для себя такую изысканную, такую вдохновляющую атмосферу! |
| Yet of that she had never spoken. | Она никому не поверяла этих своих мыслей. |
| Rather, it was implicit in her nature, which Cowperwood by no means always clearly interpreted. | Это было частью ее самой, нечто свойственное ее натуре, в которой Каупервуд не всегда так уж тонко разбирался. |
| He realized that she was delicate, sensitive, evasive, elusive, mysterious. And, for these reasons, he was never tired of contemplating her, any more than he was of contemplating nature itself: the new day, the strange wind, the changing scene. | Она представлялась ему хрупкой, впечатлительной, загадочной, и поэтому ему никогда не надоедало смотреть на нее - это было все равно что любоваться природой: новый день, занимающийся над землей, внезапный ветер, незнакомый ландшафт. |
| What would the morrow be like? | А что-то будет завтра?.. |
