– А больно было?
Я отвечаю не сразу. Церемония нанесения была выполнена сразу после окончательного испытания. А испытание это – такое событие, о котором мне думать не хочется, не то что рассказывать. Наверное, я была не совсем в себе после него, и потому не помню на самом деле, больно было или нет.
– Не очень.
Мне больше не хочется говорить о своей стигме. Но Джордж напирает:
– Но это ведь тоже магия? В смысле не может ею не быть. Тебе не кажется, что это странно? Охотник на ведьм, ищейка – и пользуется магией. Это же неправильно? А кто тебе ее ставил?
– Да. Нет. Наверное. Не знаю.
И ведь правда не знаю. Я все думала об этой стигме, думала, но так ни к чему и не пришла. Зачем Блэквелл дал нам магию, раз он ее ненавидит? Когда он завязал нам глаза, завел в закрытые двери и поставил эти метки, откуда он знал, что они будут действовать? Калеб говорил, что это сделал один из схваченных колдунов, но почему Блэквелл был уверен, что его магия нас не убьет? На этом месте я обычно прерывала мысленный штурм, потому что знала: он не был уверен. Он ставил на нас эксперименты. И если бы одного из нас случайно убил, то просто нашел бы замену. Как поступал всегда.
Джордж спрашивает:
– А как ты вообще в это влипла? Охота на ведьм – дело серьезное. А ты простая девчонка. Как же это случилось?
Я вспоминаю день, когда Калеб впервые закинул удочку насчет того, чтобы стать ищейками. Начиналось-то все достаточно обыденно, но к закату я уже сделала первые испуганные шаги по той дороге, с которой заведомо не было возврата. Все же мысль, что Калеб пойдет по ней без меня, пугала еще сильнее.
– Калеб убедил меня пойти с ним. Он был моим лучшим другом. Единственный родной человек, который у меня остался.
Джордж скептически морщится:
– Хороший способ обращения с родными – заставлять их делать то, чего они не хотят.
Я мотаю головой:
– Это не так. Он меня не заставлял.
– Ты сама хотела быть ищейкой?
– Я – нет. Но хотела быть с Калебом. А вот он точно хотел. А я верила, что он выберет работу как можно лучше.
Джордж опять кривится:
– Лучше для тебя или для него?
– Что ты имеешь в виду?
Он пожимает плечами:
– Мне кажется, он был больше заинтересован в собственной карьере, чем в твоей безопасности.
– Не знаешь, так не говори, – отвечаю я. – Он всегда обо мне думал. И всегда меня берег.
– Как-то не очень хорошо он с этим справился, а? – возражает Джордж. – Девушки, которых берегут, не попадают в тюрьму или под смертный приговор. И он тебя там бросил умирать…
