– Пожалуй, смогла бы. Только с женщинами целоваться не стала.
– Я отправляюсь в Испанию. Подумайте об этом. Куда вы собираетесь поехать после Ки-Уэста?
Марта пожала плечами:
– Обратно в Сент-Луис.
– Вы родом из замечательного места – обе мои жены оттуда. – Его глаза жадно вглядывались в ее лицо. – Белокурая Бестия, так вас будут называть на фронте, мисс Геллхорн.
Эрнест настоял на том, чтобы Марта немедленно отправилась вместе с ним ужинать на его виллу. Поднимаясь к воротам, она вспоминала, как еще утром смущенно пыталась разглядеть хоть что-то за кирпичной стеной.
В течение всего ужина Полин Хемингуэй сидела, поджав губы, пьяная и мрачная. Когда Марта обратилась к ней «Полин», Сара Мерфи чуть не подавилась фасолевым супом.
– Милая девушка! – сказала она. – Так Полин никто не зовет. Ее называют Файф, от Пфайфер, ее девичьей фамилии, которую она носила до того, как вышла замуж за этого паршивца. – Она махнула рукой в сторону Эрнеста.
– Как вам Ки-Уэст? – спросил Сарин муж Джеральд.
– По-моему, это лучшее, что я видела в Америке.
– Я думаю, – пробормотала Сара, уткнувшись в свой бокал.
– Если бы во всем мире солнце светило так же ярко, жить было бы куда легче.
– На Среднем Западе все так считают, – сказал Эрнест. – Хэдли тоже.
Файф бросила на мужа возмущенный взгляд.
– Какие красивые цветы, – Марта кивнула на центр стола. – Что это?
– Пуансетия, – невесело ответила Файф.
– Представляете, флористы в Париже красят цветы, чтобы сделать их ярче! – поддержала разговор Сара. – А потом в дождь краска течет по сточным канавам. Похоже на реки крови.
– Я жила в Париже, – сказала Марта.
– Чем занимались? – спросил Джеральд.
– Журналистикой.
– А где? – спросила его жена.
– Где платили. Много писала для «Вог». Приходилось притворяться, что мне интересен крой французских юбок.
– Файф тоже работала в «Вог»! – сказал Эрнест.
Файф сухо улыбнулась.
– Джеральд, не передашь соль?
Весь обед Джеральд старательно шутил, пытаясь разрядить обстановку, а Файф методично наполняла бокалы. Марта ввязалась в жаркий спор с Эрнестом о достоинствах Пруста, а Сара Мерфи весь вечер поглядывала на нее вполне одобрительно.
Когда его жена принялась резать жареную курицу, Эрнест положил ладонь Марте на бедро изнутри – где вдруг стало очень жарко. Марта тотчас отодвинулась, стараясь не засмеяться в ответ на вопрос Файф: «Ножка или грудка?»
Когда ужин был уже почти закончен, в комнату заглянули два маленьких мальчика в пижамках, явно слишком теплых для такой духоты.
