Страна идиотов. Хотя, с другой стороны… Что бы могла означать столь часто встречающаяся буква „о“…»
— …законы… страна, из которой они пришли… — тянул ньюйоркец.
«…и сколько раз на дню мы вот так, с позволения сказать, судорожно дергаемся, почему-то называя это „смыслом“?» — думал Франк.
— Но отказываться от охоты? — спросил Моррис. — Не слишком ли?
Ньюйоркец пожал плечами.
— Так как же охотник оказался на блюде? — продолжал Моррис.
Ньюйоркец поднял палец. Франк почувствовал неодолимое отвращение.
«Как в карикатуре, — подумал он. — За столом судья. На скамье подсудимых старый еврей. „Если вы утверждаете, что невиновны, почему вы не объяснили это полицейскому, когда он вас арестовывал?“ Еврей пожимает плечами: „Я же был в наручниках“».
— Якнехаз, — сказал гость. — Акроним, или мнемоника, для этапов седера. Я.К.Н.Х.З. — буквы, которые символизируют последовательность, порядок ритуальной трапезы — ведь и седер на иврите означает «порядок»[1]. Якнехаз. Кстати, вам, человеку, знающему немецкий, это не напоминает на слух словосочетание Jagd den Hase, «Охота на зайца»? Конечно же напоминает. Очень даже.
Ньюйоркец повернулся и обратился ко всем сидящим за столом.
— И уверяю вас, — сказал он, — услышав однажды, вы не забудете этого до конца своих дней. — Он поднял палец: — В этом и состоит удивительная прозорливость наших мудрецов.
СПОР О ДЕЛЕ МОРТАРЫ
Жизнь на озере, конечно, была проще. В некотором смысле она подчинялась формальностям в большей степени, чем жизнь городская: в ней оказалось больше того, что он привык называть «поддержанием социальных связей», — а это совсем не то же самое, что просто ходить к соседям в гости.
В будни по вечерам жены сидели друг у друга на верандах или собирались на крытой галерее отеля. А субботние вечера (воскресные-то назывались семейными и посвящались воссоединению с Супругом, прибывшим из Города), как и воскресные дни, заполнялись скоротечными визитами и чередой бесчисленных обедов, завтраков и чаепитий.
Он любил запахи этих завтраков. Например, чистый резкий запах кофе, проникавший, казалось, в самое нутро. Квинтэссенция радостного возбуждения. А вот лишенное суеты воскресное утро — встаешь поздно, с предвкушением свободного от работы дня.
Грунтовая дорога от озера пуста. Все горожане на церковной службе, а он еще нежится в постели, проснувшись с ощущением, что имеет на это полное право. Сколь сладостны эти едва слышные звуки: жена бережет его сон, хотя время уже позднее…
