На кухне за его спиной позвякивала посуда. Убирались после ужина. Последние звуки дня.
«Кто станет бороться с этим? — думал он. — Фабрика? С какой стати? Рабочие. Зачем? Рабство, свобода…»
Через дорогу в жарком вечернем мареве неподвижно висел флаг Конфедерации. «Да, он обвис, он потрепан — но не побежден, — подумал он. — Несгибаемость, вот что есть в его недвижности».
А потом он подумал, что флаг слишком уж неподвижен. Что ткань, предназначенная для грубой одежды, не дает флагу даже развернуться и приподняться. Не позволяет выглядеть «развивающимся стягом» — такое выражение пришло ему на ум.
Завтра по пути на работу он увидит тысячи таких флагов. На домах, на лацканах в виде значков, на машинах и, конечно, во время парада. И тогда он задумался о бизнесе, который кто-то построил на этих флагах. «Любой бизнес, — подумал он, — защищенный ханжеством, обречен на успех. — Он кивнул своим мыслям. — Флаги… похороны…» — Он стал подыскивать третий пример.
Рути убрала в буфет последние тарелки. Щелкнула задвижкой кладовой. Да, теперь она закончила. Сейчас он услышит ее шаги на лестнице в палисадник за домом, куда она всегда выходит отдышаться, закончив работу по дому.
А жена сейчас наверху. Сидит на кровати. Читает. Вот и ему пора подниматься. Сейчас он положит сигару в напольную пепельницу, чтобы она тихо дотлела, встанет с кресла и отправиться спать.
Завтра будет много работы. А мировые проблемы останутся. Но что есть такие проблемы, если не иная форма развлечения? Мы ничего не знаем о них. Мы говорим о них так, будто знаем, а сами просто сотрясаем воздух. Он вздохнул и нежно улыбнулся собственным глуповатым мыслям.
НОВЫЙ ДИВАН
В какой-то момент назрел вопрос о новом диване. Сначала он просто его игнорировал, потом делал вид, что не понимает намеков жены. Когда же она поставила вопрос ребром, он стал возражать и объяснять ей, что дом их весьма хорошо обставлен и удобен, что он даже роскошен по сравнению со средними статистическими показателями. Причем вне зависимости от времени и эпохи. А на настоящий момент, пожалуй, и вне зависимости от места.
Когда состоялся их первый разговор на эту тему, он одновременно и знал, и не знал, что победа останется за ней. Немного свыкнувшись с такой двойственностью положения, он объяснил ее себе следующим образом: «Хотя она неправа, необходимо, чтобы она все-таки иногда одерживала верх в разногласиях касательно определенных сторон нашей жизни. Ведь по большей части, когда речь идет о семейной жизни, она делает то, что скажу я. А равенство и здравый смысл — даже если исключить обычную человеческую привязанность — предполагают, что время от времени я должен признавать и исполнять и ее требования. И вообще, как это, наверное, обидно, — размышлял он, — не принимать участия именно в тех областях жизни, где можно стать победителем».
