— Лучше бы Фину Клэнтону не дергаться — дольше проживет. Он что, заново научился ходить? Я же прострелил ему колено.
— Не знаю, он безвылазно сидит на ранчо, — ответил Уиггинс. — Ума не приложу, чем он там занимается. Красть коней в Мексике и продавать их здесь уже невыгодно — теперь, когда самоходные экипажи Тома и Неда убили почти всякую нужду в живых конях.
— Фин вообще туго соображает, — сказал Холидей.
— Вы остановились тут, в «Америкэн»?
— Да. А вы где живете?
— В этом отеле для меня дороговато. Экономлю каждый цент, предпочитаю тратить деньги в «Тигрице».
— Первый раз слышу это название, — признался Холидей, осушив стакан и налив себе еще. — Это игорный дом или таверна?
— Ни то, ни другое, — с улыбкой ответил Уиггинс. — Так теперь называется бывший бордель Кейт.
— Да вы что!
Уиггинс кивнул.
— Металлические цыпочки никуда не делись, как и живые. Нынешний владелец оформил заведение по-своему: новые кровати, отличный виски и красные бархатные обои, как в лучших публичных домах Нового Орлеана.
— Знаете, — произнес Холидей, — давненько я в этот бордель не наведывался. Может, загляну туда вместе с вами.
— Да, и пока Кейт в Колорадо, опробуете наконец металлическую девочку, — ухмыльнулся Уиггинс.
— Вы прямо читаете мои мысли, — тоже ухмыльнулся Холидей.
— А, черт, Док, если хотите, можем прямо сейчас отправиться в «Тигрицу».
Холидей покачал головой.
— Сперва доешьте свой обед и дайте мне допить мой. Этот бордель простоял три года, так что часа за два он никуда не денется.
И так, пока Уиггинс ел, а Холидей пил, они обменялись новостями за последний год. Холидей удивился, как хорошо приспособился его друг к жизни и работе на фронтире. Уиггинс же поразился тому, как сильно похудел с последней встречи Холидей, и что он вообще до сих пор жив. Отметил, что волосы у стрелка быстро седеют несмотря на ранние — слегка за тридцать — годы. Чудо, говорил коммивояжер, сколько в этом истощенном теле жизни!
Наконец, они закончили и отправились на Пятую улицу.
— Сколько здесь живу, — признавался Уиггинс, — никак не привыкну к тому, что все огни зажигаются одновременно. В Сент-Луисе и прочих городах, где я жил, улицы освещались газовыми фонарями, и каждую лампу приходилось зажигать в отдельности. По отдельности же их гасили утром. Зато здесь Джонни Биэн дергает за рубильник, и город мигом озаряется.
— Я рад, что он хоть как-то отрабатывает жалованье, — только и сказал Холидей.
Через пару минут они заметили впереди бордель, а приблизившись на сотню футов, услышали доносящиеся изнутри шум и смех.
