Ответ, пришедший к Шарлотте, станет последним письмом,
Больше она никогда не получит вестей от отца и Паулы.
На границах страны неспокойно; наконец они вовсе закрылись.
Живущим во Франции немцам велели пройти регистрацию.
Властям и без этого ясно, что все они только беженцы,
Однако теперь их причислили к вражеской нации,
И французское государство намерено их депортировать.
В июне сорокового года Шарлотту и деда сажают в поезд,
Идущий в район Пиренеев, а именно в лагерь Гюрс,
Этот лагерь когда-то построили для испанских беженцев.
А как же поступят с ними?
Шарлотта помнила лицо отца после лагеря Заксенхаузен.
Теперь вокруг нее лица растерянных немцев.
Переезд занял много часов,
И это усугубило панический страх неизвестности.
Неужели ее ждет смерть?
В их семье ни одна из женщин не спаслась от жестокой судьбы.
Тринадцать лет отделяют смерть мамы от смерти ее сестры,
И столько же лет пролегло между гибелью мамы и бабушки.
Да, ровно такой временной интервал
И почти одинаковый способ, что выбрали эти трое, —
Падение в пустоту.
Смерть женщин в трех возрастах —
Девушка, мать семейства, старуха…
Неужто же первый, второй или третий не стоил того, чтобы жить?!
Сидя в поезде, везущем их в лагерь, Шарлотта пустилась в расчеты:
1940 + 13 = 1953.
Вот он – год ее самоубийства, 1953-й…
Если она не погибнет раньше.
По прибытии поезда в Гюрс семьи разъединили.
Деда отправили в группу немцев-мужчин.
Он выглядел самым старым из них,
Патриархом всех этих призраков.
Шарлотта умоляла жандарма оставить деда при ней:
Старик слишком слаб, чтобы жить без нее, и к тому же он болен.
Не положено. Вас отправят в барак для женщин, это приказ.
И Шарлотте пришлось подчиниться.
У парня дубинка в руке, а рядом сторожевая овчарка.
Шарлотте понятно, что лагерь – не место для рассуждений.
Она оставила деда и встала в шеренгу женщин.
Среди них находилась и Ханна Арендт[20].
В Гюрсе ее поразило отсутствие всякой растительности,
Как будто ее специально начисто уничтожили,
Чтобы зеленый пейзаж сменился безжизненно-лунным.
Тщетно она изучала местность, ища хоть какие-то краски.
Что-то мучило девушку вплоть до физической боли.
Ее отношение к миру стало полностью эстетическим:
Она без конца рисовала – не на бумаге, а мысленно,
И творческий пыл, вопреки всему, в ней не угасал.
Уродство лагерной жизни отравляло собой все вокруг.
В их бараке вместо кроватей только груда гнилых тюфяков.
Все бытовые условия – полная катастрофа.
Каждую ночь узницы слышали крысиный писк и возню.
