Как же туда пройти?
Невозможно.
Место приюта, место спасения нынче закрыто для всех.
Один человек, увидев, как я тупо торчу у стены,
Предложил мне помочь.
Мы завели беседу, я спросил его имя,
И он мне представился: Мишель Везианό.
Я объяснил ему цель своего приезда; она его не удивила.
Он сказал, что один европеец разыскивал то же, что я,
Года три-четыре назад.
Да, он так и сказал: европеец.
Значит, не я один иду по следам Шарлотты.
Значит, мы образуем тесное братство —
Братство усталых путников, коих спасает Мишель.
Никак не пойму, приятно мне это сознание или мучительно.
Как же зовут моего собрата по розыскам?
Но Мишель не смог этого вспомнить.
Да и был ли он здесь вообще?
Я хотел бы увидеть всех тех, кто любил и любит Шарлотту.
Пока я стоял, размышляя, отворились ворота
И выехала машина с женщиной за рулем.
Оставив Мишеля, я к ней подбежал:
Мадам, добрый день, я писатель…
Да, я знала Оттилию Мур, я здесь живу с шестьдесят восьмого.
Я собрался ее расспросить, но она сердито меня оборвала:
Нет-нет, вы напрасно стоите здесь,
Все равно вас не впустит сторож.
Уходите, месье, вам тут нечего делать!
Эту старую даму, глупую и боязливую, раздражало мое присутствие.
Я старался внушить ей как можно мягче,
Что хотел бы лишь пару минут прогуляться по саду.
Раскрыл перед ней альбом фотографий военного времени,
Но она не желала на них смотреть:
Уходите сейчас же, иначе я позову сторожа!
Непонятно,
Откуда в ней столько враждебности?!
Делать нечего, я отказался от своего намерения.
На самом деле не так уж это и важно —
Все равно от прошлого здесь и следа не осталось.
Но встреча с этой особой мне помогла понять
Сорок третий год. Как все-таки странно,
Что именно здесь Шарлотту вскоре настигнет ненависть.
Она проводила дни напролет в мечтах о приезде Альфреда,
Без конца представляя, как он тут внезапно появится,
Ее возлюбленный,
Словно бог, возникший из ниоткуда.
А он, увы, все не ехал.
Чтобы его не забыть, она вспоминала их разговоры.
Каждое слово Альфреда живо в ее душе.
Самая точная память – память влюбленного сердца.
Никто в «Эрмитаже» не мог понять отчаяние Шарлотты.
Ей приходилось в одиночку бороться с демоном страха,
Выдавливая улыбку, лишь бы ее не тревожили.
А Оттилию Мур беспокоила главным образом бабушка:
Прежде она была такой жизнерадостной,
Часто смеялась, ей было все интересно.
Оттилия попросила Шарлотту развлечь старушку,
Но могут ли серые сумерки разогнать полуночный мрак?
Внучка и бабушка хорошо понимали друг друга,
