– Но вы-то в состоянии их удержать, Вазген! Ведь они в вашей власти! – воскликнул Виталий.
– Нет, старик! Не надейся напрасно! Я не смогу остановить их. Даже дворовая собачонка норовит укусить хозяина, если тот попытается отобрать у нее кость…
– А ты, я смотрю, идешь все дальше, землячок? – Вазген внимательно посмотрел в глаза Сербину. – Все не складываешь крылышки? Ой, гляди, опалишь об огонек!
– Это уж, как бог положит, – спокойно ответил Сербин.
– Да-а, – протянул Вазген. – Интересный ты типок. Интересный… Знать бы, чем оно кончится, твое упорство…
– А разве ваше положение лучше? – спросил Сербин. – Вас слишком много, чтобы долго прятаться. Одному скрыться легче, чем четверым, не так ли? Вы начали терять бдительность. То тут, то там находятся свидетели, которые сообщают милиции приметы каждого из вас. Вас сейчас ищут по всему побережью. Ваши фотороботы показывают по телевидению…
– Ну, хватит, Сербин! – Вазген впервые показал зубы. – Хватит! Тебе не удастся вывести меня из равновесия!
Он вышел из столовой, хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка.
– Вы его все-таки вывели из себя, – тихо, почти шепотом сказала Дарья.
Сербин вошел в свою комнату и встал к окну, задумавшись. На землю тихо опускались сумерки цвета сирени, какие бывают только в приморских краях. Орали, стараясь перекричать друг друга, цикады…
Сзади скрипнула дверь, впустив струю воздуха, колыхнувшую прозрачную тюлевую занавеску. Сербин не оглянулся. Он знал, кто вошел в комнату.
– Что, Вазген, тянет поговорить?
Вазген подошел и встал рядом, разглядывая пейзаж за окном.
– Идеальное место для того, чтобы незаметно уйти. Ты не находишь?
– Нахожу. Но для меня это неприемлемо.
– Да знаю я! – Вазген скривил губы в нехорошей усмешке. – Расскажи лучше про Афган.
Сербин удивленно посмотрел на Вазгена.
– Зачем тебе это? – спросил он.
– Ну, говорят, вы там зверствовали от души?
– Смотря что ты называешь зверством… Ты хочешь поставить меня вровень с твоими «быками»?
– Примерно так. Хочу понять, чем ты отличаешь зверства в Афгане от того, что сотворили мои, как ты выразился, «быки» в Бестужевке.
Сербин вспомнил Чарикарскую «зеленку». Воздух над нею был серым и прогорклым от сотен печных дымов, уходящих ввысь и сплетающихся там в серо-черную рваную сеть. Афганцы жгли все, что попадало под руку: тонкий хворост, солярку, автомобильные покрышки, изношенные солдатские сапоги, промасленные комбинезоны танкистов…
