Приходится бойцам стоять
у факела забытых песен
и не хранить, а охранять
не память, ты же неизвестен,
без имени… Мне не понять,
случилось как, что где-то
утеряно? В стране вождей
наложено на память вето
до самого скончанья дней
их пребывания у власти.
Прости безнравственность стране,
родился где солдат в несчастье,
погиб за так он на войне,
утратив имя, безымянным
лежит под факелом судьбы,
не всуе будет он помянут
из жертв безнравственной борьбы.
2.
Ещё такую взяли моду —
огонь убийцам зажигать,
кто погубили столь народу.
Вовек их нам не сосчитать.
О тех, кого они убили —
Империю кто защищал,
не вспоминают вовсе или
нам скажут, вождь как завещал.
Что, мол, они – «враги народа».
Мы память вытравить должны.
Но всё ж противится природа
что так на память мы скупы.
Горят огни в стране повсюду,
сжигают память о бойцах.
Не понимают, видно, люди,
что боли нету в их сердцах,
когда стоят, как будто в скорби…
…танцует пламя дикий твист,
взвивается по невезенья хорде
не дым, – безнравственности свист.
Сгорает память о солдатах,
что безымянными лежат.
По двум их вспоминают датам
на «двадцать два» и в «май-парад».
