Глава 7
Едва поднялось солнце над Михмасом, необычный вид вершины противоположного холма привёл в изумление бойцов ивримского стана. Казалось за одну ночь вершина напротив поросла лесом – так густо стояли на ней флаги отрядов филистимской колонны. Самого лагеря разглядеть было нельзя, так как он находился на одной высоте с ивримским, но шум, производимый сотнями сновавших там солдат заглушил все прочие звуки в стане Шаула, располагавшемся на расстоянии нескольких десятков полётов стрелы от филистимского. Один за другим возвращались посланные Авнером наблюдатели, сообщая о подходе к колонне новых отрядов, отставших во время перехода по Кнаану. Шаул перестал прислушиваться к донесениям, когда рядом раздался растерянный голос эфраимского командира. Этой ночью целый отряд его пехотинцев – двести пятьдесят бойцов – покинул стан. Командир рассказывал подробности. Все ушедшие были из одного селения в горах Бет-Эля, довольно близко от стана. Жители там поднялись, чтобы за ночь укрыться в лесах, как можно дальше от филистимлян. Проходя через стан Шаула, семьи уговорили своих мужчин присоединиться к ним.
– Ушли с оружием? – спросил Шаул. Эфраимец мрачно кивнул.
Хорошо, что Авнер все восемнадцать железных мечей, добытых отрядом Ионатана, держит у себя в палатке, подумал Шаул. Выходит, правильно рассудил командующий: «У тебя есть, у меня есть, а остальным раздам перед боем».
На построении выяснилось, что дело обстоит ещё хуже. Ушли не только эфраимцы. За одну ночь войско сократилось на четверть. Теперь у Шаула было не больше полутора тысяч бойцов.
– Добро, если просто сбежали и попрятались, – поморщился Авнер. Они с Шаулом отпустили солдат на еду, а сами задержались в тени высокого куста. – Могли ведь перейти и туда, – он указал рукой на холм напротив. – Нужно начинать бой и как можно скорее.
Шаул кивнул, оба направились к костру.
В стан иврим отовсюду приходили рассказы о зверствах филистимской колонны на её пути по Кнаану и о бегстве населения. Иврим потянулись за Иордан. Филистимляне устанавливали засады, и у тех, кто попадал им в плен, отнимали весь скарб, а самих целыми семьями отправляли на рынки рабов, торопясь, пока там не упали цены. В местах, где составлялись обозы с награбленным, обязательно находился надсмотрщик и подробно записывал, чем пополнится хозяйство басилевса. Было объявлено, что каждый, кто отправит в Филистию сто рабов, по возвращении получит из них в собственность одного раба и одну молодую рабыню. Так же и с добром: сотая часть от добытого в Кнаане станет собственностью добытчика. Не удивительно после этого, что все повозки филистимского обоза были скоро наполнены и отправлены на побережье. Завоёванные земли басилевс обещал разделить позднее, после окончательного завоевания Кнаана.
