Смотри сюда…
Чуть двинув кулису, приложился к мундштуку и через секунду на мэццо-форте извлёк несколько чётких красивых пассажей на стаккато, этакую мелодичную витиеватую «очередь» из звуков, залиговал потом всю эту мудрёную «порцию» демонстрационной версии, закончил чувственной глиссой сверху вниз, изобразив в конце трубный низкий, минаретный рёв с тремоло… У Заходько в душе завибрировало, волосы на голове встали дыбом…
Отрываясь от мундштука, Маэстро, чуть свысока, поинтересовался.
– Понял, нет?
– Ох, здорово! – на вдохе, передёргивая как от озноба плечами, воскликнул ученик Заходько. – Мне бы так.
– Ну… научишься, – милостиво спрогнозировал мастер. – Какие ваши… наши… эээ… Ладно, отмечай карандашом. – Разрешил. – И тут же показал ученику основные «позиции». – И амбушюр свой, главное, амбушюр набивай. Набивай, набивай. Он у тебя слабый.
– О-о-о, – простонал Заходько. – Не могу сегодня. Губы распухли. Рот болит.
– Не рот, надо говорить, сколько раз повторять, а амбушюр…
Правильно надо выражаться. Как у музыкантов положено. И не у какихнибудь там лабухов, а у нас, у настоящих. Понял? А что болит, это хорошо.
Мышцы значит крепнут, амбушюр набивается. Так и должно быть. Месяц, два, и пройдёт.
– Что вы! – в ужасе воскликнул ученик. – Мне быстрее надо.
– Ах, вам быстрее надо!.. – изумился мастер. – Ну, значит, гуди, давай… Иди, иди, гуди…
Когда озадаченный ученик отошёл, разглядывая карандашные чёрточки на светлой поверхности инструмента, Пётр Ильич вздохнул.
– Видал, как и мы когда-то, спешат люди, спешат. А куда спешат? В два дня музыкантами стать хотят. Не понимают.
– Да, не понимают, люди, главного. Для музыки нужно созреть. Не физически, а духовно, нравственно. А это процесс длительный, трудный, многокомпонентный. Как стройка, к примеру. От кирпичика к кирпичику, от этажа к этажу до самой крыши, и даже дальше, к антенне. Тогда только можно предположить, что ты где-то около того… Технику всегда набить можно. А вот без богатой чувствами, образами, воображением души – звука нет. Песни нет. Не получается. Увы!
– Вот именно… Именно! Браво, друг мой. Хорошо сказали. Бурю комплиментов!.. Лучше не скажешь.
– Но им же, торопыгам, в сознание это не вместишь, они же всё сразу хотят… Здесь и сейчас… Вот и носы расквашивают, я образно так, и слёзы льют, и… Так было, так есть, и так будет, наверное… Это жизнь! Жизнь, да!
– А, и пусть их… Не наши проблемы. Я что-то вам хотел сказать…
Нас перебили… А, вспомнил! У меня предложение: не отлучиться ли нам сегодня в увольнение. Вечером, конечно. После отбоя. Почти месяц без берега. Мы ж не рабы на галёрах, и не в кабаке на контракте! Я одно местечко за забором знаю, где и достойная нас женщина есть, и выпить чего, и огурчики с картошечкой… Жутко каша армейская надоела.
