Он нашел «окопы» в нескольких верстах от моря. И не окопы даже, а древние укрепления! Ошибки быть не могло: ведь он уже видел Ольвию около Очакова. А здесь вокруг был древний ров. Надо рвом угадывались расползшиеся остатки вала… Похоже на то, что и впрямь это исчезнувший Танаис.
Главное, Стемпковский нашел черепки битой посуды. Это была не турецкая посуда, как заверили его в Таганроге, а самая настоящая греческая посуда — осколки амфор. А еще археолог поинтересовался и разглядел монеты, которые в небольшом количестве были найдены в Недвиговке. Это были монеты Боспорского царства.
II самое главное: ему, военному, стало ясно стратегическое значение этого во всех отношениях удобного возвышенного места. Именно здесь мог стоять древний город.
Покинув Недвиговку и прибыв в Ростов, Стемпковский встретился с обладателями схожих находок — и с того же места!
Правда, некоторые находки были сделаны не в Недвиговке, но эти немногие исключения не показались искателю важными. Тем более что места эти тоже располагались в основной по течению Мертвого Донца. Археолог увидел монеты боспорского царя Савромата I (93 — 123 гг. н. э.), Котия II (123–132 гг.) монеты других царей I–III веков новой эры.
Возвращаясь через несколько месяцев с Волги Л. Стемпковский проехал тем же трактом. Он все же не поленился и обследовал все указанные ему любителями древностей места и убедился, что там тоже когда-то жили люди. Но наличие этих поселков (ни в одном из них он не обнаружил следов укреплений и городских стен) при большом городе как раз и говорило в пользу Недвиговки: именно там должен был когда-то кипеть жизнью Танаис.
Так он и написал в письме Ивану Павловичу Бларамбергу, одесскому археологу и нумизмату. Таким образом, задокументированное сообщение И. А. Стемпковского является первым упоминанием об открытии Танаиса, хотя и почти умозрительном. Что ж, и великий Шлиман через пятьдесят лет сначала напишет о том, как и где он раскопает свою Трою (напишет пухлую книгу!), а уж потом поедет и действительно раскопает древний город. Правда, книге Генриха Шлимана также сначала предшествовало путешествие его, дилетанта, на холм Гиссарлык, где он постоял, осмотрелся, поднял с земли некий черепок — и, даже не копнув лопатой, отправился в Париж.
Прошло тридцать лет. (И.А. Стемпковский через пять лет после того своего путешествия скончался молодым.) Возникли новые обстоятельства, так как наступило новое время.
