Кентавр - Александр Сергеевич Варакин

ВАРАКИН Александр

Кентавр

Рассказ

Снилось Кузьмичу, что Кузьмич большой начальник. Телефоны у него, телефоны, и все звонят, не переставая. "Отменить!" - говорит Кузьмич по одному проводу - и там отменяют. "Вменить!" - командует по другому. Там запускают в серию. "А ну, быстро ко мне с докладом!" - и к Кузьмичу с докладом. "А ну, вон!" - уходят вон, а в глазах благодарность: дешево отделались...

Вдруг звонит - тот самый, прямая связь! "Слушаю! Кузьмич у телефона. Да, понял. Есть, товарищ Сталин!"

И Кузьмич просыпался от полноты чувств. И никак не мог вспомнить, о чем же говорил великий вождь. Что "есть", зачем "есть", куда "есть"? "Есть!" - и все.

Поделился с Ивановым-Пузыревым - тоже пенсионер, из соседнего подъезда, - так тот, несмотря на двойную фамилию, не поверил Кузьмичу.

- Брешешь, - сказал Иванов-Пузырев.

Ему такие сны не снились. Да и подозревал Кузьмич за соседом дворянское происхождение: фамилия-то уж больно двойная. Ничего не сказал Кузьмич, отвернулся угрюмо.

А сны продолжались. За всю жизнь Кузьмич не пересмотрел столько снов, как за эти два месяца. Пожалуй, и кинокартин столько не пересмотрел, сколько увидел снов, где вокруг него - телефоны, телефоны, а один - тот самый, прямая связь.

"Слушаю! Я Кузьмич. Есть, товарищ Сталин!"

Запомнил! Кузьмич запомнил сон!

- Это ви, Кузьмич? - мягко, но властно.

- Я Кузьмич, - отвечает он.

- Товарищ Кузьмич, скоро ждите кентавра. Обязательно будет. Ви поняли меня, товарищ Кузьмич?

- Есть, товарищ Сталин! Есть ждать кентавра! - отвечает Кузьмич.

Даже отбой запомнил: сначала щелчок в ухо, будто Иосиф Виссарионович свою знаменитую трубку о телефонную выбил, а потом - жужжание со скрежетом. Кузьмич сперва положил телефонную трубку на аппарат, а уж только после этого проснулся.

Ну, вот. Запомнил. Все полегче.

- Не было такой операции, - уважительно возразил Кузьмичу Иванов-Пузырев. - Мне один генерал рассказывал - у него тоже двойная фамилия, - что такой операции не было. "Кентавр" - это ты сам придумал.

Но "брешешь" не сказал!

Видел же Кузьмич: верит Иванов-Пузырев. Наплевать ему теперь, пускай сосед что хочешь говорит. Главное, поверил. И закурить предложил. Да еще как!

- Давай закурим, - говорит, - товарищ, по одной?

Это слова из песни Клавдии Ивановны.

- Давно бросил, - вздохнул Кузьмич.

А Сталин вот не бросил. Сталин все курил трубку. Добрый такой, как отец. Но не добренький! Строг был всенародный вождь.

- А что ж это за птица такая - кентавр? - задумался Кузьмич.