Закат | страница 7



- Мозье Дума! Мозье Дума! - взывал итальянец.

Дюма не обращал на шум ни малейшего внимания. Он подходил к большому зеркалу и принимал величественную позу. Он репетировал речь и разучивал жесты. Он подергивал плечами, улыбался и аплодировал сам себе.

Потом садился - его мучила одышка.

Он думал о том, что ему не мешало бы подышать горным воздухом. Когда лакей приносил ему ботинки, он еще раз оглядывал себя в зеркале и бормотал:

- Но ты еще молодец!

Как всегда, этот жизнелюбец был доволен собой.

После гаврских лекций он уехал в По и там на подъезде отеля увидел молодого Франсуа Коппе. Он крикнул ему:

- Обними же меня, человек таланта!

- Я не осмеливаюсь, человек-гений! - с лукавой скромностью сказал Коппе.

Дюма покраснел...

...Он мог бы жить по-стариковски, наслаждаясь хоть каплей того, что еще могло быть приятным.

Но такая жизнь не в духе Дюма. Он еще сопротивляется, он еще пробует не оставлять литературы. Он по-прежнему любит удовольствия, визиты. Он забывает свое одиночество... Была на свете душа, которой легко было выложить все сокровенное, несмотря на то, что они не подошли друг к другу. Однако нет ее... Катрин умерла.

Он лежит в своей низкой огромной постели. Приносят письмо: один из иностранных послов приглашает его к себе на прием. Дюма болен, но все-таки встает. В доме нет даже чистой рубашки. Перевернуты все ящики комода. Уже восемь часов вечера. Дюма посылает в магазин свою приятельницу Матильду Шау. Но нелегко разыскать белье для такого гиганта, как этот старик. Бельевщик предлагает только одну завалявшуюся сорочку с необычайным рисунком. На ее голубом фоне скачут чертенята, играющие огнем. Взглянув на эту рубашку, Дюма отшатнулся и, бросив ее на пол, стал топтать. Затем одумался, поднял, разгладил и натянул на себя. В таком наряде он явился к послу.

Дипломатический салон был поражен его видом.

Вернувшись из гостей, Дюма хвастал, точно ребенок.

- Этому трудно поверить... - говорил он Матильде. - Но, честное слово, я имел настоящий успех.

Успех - это был фетиш всей его жизни. Успех во что бы то ни стало, каким угодно путем.

И вдруг, как это случается у бурного человека, обожавшего человеческую суету, он прозрел... Он теперь возжаждал тишины и никого не допускал к себе.

Он столько жил, столько писал, столько путешествовал... Пришла пора полежать и подумать.

Он как бы решил пересмотреть всю свою жизнь и поэтому взялся за чтение своих книг.

- Каждая страница, - говорил он, - напоминает мне ушедший день. Я как одно из тех деревьев с запутанной листвой, полной птиц, молчащих в полдень и просыпающихся к концу дня. Когда приходит вечер, они наполняют мою старость хлопаньем крыльев и пением.