– Говоря "цивилизация", человечество себе льстит, – скривился в ответ Леха, – а игры в защитников природы – придумка пастырей-кукловодов, для обеспечения себя послушной паствой.
– Федор, а кто направил Добрый нас перехватывать?
– Генерал Иванофф, – Боцман отвлекся от наблюдения за космосом и повернулся с креслом в мою сторону. – В следующий раз осмотрительнее будешь выбирать начальство.
– Так он жив? – не люб мне был генерал, но и смерти я ему не желал.
– Когда вы разнесли космодром, отделался синяками, помчался на запасной командный пункт и начал рвать и метать, – Федор радостно улыбнулся.
– Федя, космодром "разнес" генерал: подорвал Заряды самоликвидации, которые мы оставили на складах, но меня, тем не менее, сжигает чувство вины за гибель космодромной обслуги и душечки Ксюши.
– Не заморачивайся, – Федор отмахнул рукой, дурашливо приосанился и забасил голосом пастыря. – Нет на тебе невинной крови, отрок. – Он засмеялся и продолжил обычным тоном. – Вечером космодромная богема наливалась в "Веселом Такелажнике" по случаю Ксюшиной днюхи, ну, ты в курсе. Когда выпили за Ксюшу по пятой, пришли Колян и Витек и рассказали, как классно оторвались в драке с отличным мужиком. Начали пить за тебя и за благородство в бою. Ксюша сказала, что поцелует того, кто будет брать с тебя пример. Все пообещали стать благородными героями космоса и начали целовать Ксюшу и пить за твое здоровье. Потом вспомнили. что я твой друг, и начали пить за меня, а я – целовать Ксюшу, в общем, бедлам, разврат и моральное падение всех присутствующих. На третьем круге, в восемь утра, меня погрузили на гравипед, оттуда в Добрый и отправили на рыбалку. А через два часа космодром взорвался, только никого, кроме Службы безопасности там не было. Все валялись пьяные в Веселом Такелажнике.
– Умеешь успокоить, а девицы рядом с генералом не было?
– Резкая и спортивная в обтягивающем камуфляже?
– Она, моя бывшая.
– Крутилась у стола во время видеосвязи. Ты здорово разозлил девушку: генерал дал команду взять транспорты на абордаж, а вас живыми, но девушка бросилась, как пантера, брызнула в Иваноффа ядовитой слюной, и генерал велел стрелять на поражение. Я решил не участвовать и сбежал.
– Слюна, точно, ядовитая?
– Китель у генерала задымился.
– На Добром много народу… было?
– Пара министров с лакеями – цирюльниками, поварами. Этого дерьма не жалко. Экипаж.
– Жаль коллег.
– Жаль, – эхом отозвался Боцман.
