Был ли зверь на корабле тогда, после Кирта? Впрочем, какая разница…»
Во всем этом тем не менее было какое-то несоответствие… Уставившись в полумрак — в каюте горела только лампа ночного освещения, — Дан стал прокручивать в памяти события начиная с того, как увидел перед собой сидящего соба. Поведение зверя было естественным, здесь все в порядке. Появился Торвэн. Тоже все нормально: зверь бежит к хозяину. Затем соб подходит к Астрид. Знакомится с ней… В сознании всплыла произнесенная Торвэном фраза: «Фалк никогда не видел других людей, только меня». Никогда не видел других людей… НИКОГДА! Этого не может быть! Даже если Торвэн при посадках запирает его на корабле, все равно невозможно, чтобы зверь ни разу не встретился с человеком, хотя бы потому, что любой торговый корабль подвержен таможенному досмотру. Даже в Шар-Гаре соблюдают видимость контроля. Корабль инспектируют и работники космопортов…
Уже засыпая, Дан решил завтра снова поговорить с Торвэном об оле и передатчике.
Утром Торвэн привез соба. Выпрыгнув из глайдера, Фалк на сей раз направился к Дану, обнюхал его, сказал «х-р-р» и перебрался к Астрид. С девушкой он держался без церемоний. Передние лапы зверя легли ей на плечи, Астрид, не удержавшись, упала — зверь оказался тяжелым. Обескураженный соб подталкивал ее, наверно, с лучшими намерениями, но в действительности лишь мешая подняться.
— Ушиблась? — спросил подбежавший Торвэн.
— Нет. — Астрид отбросила волосы за спину. — Он прыгнул неожиданно.
— Он думает, с тобой можно вести себя так же, как и со мной. Фалк, нельзя! — сказал Торвэн, указывая рукой на девушку. — Нельзя, понял?
Проводив взглядом хозяина, Фалк побродил по поляне, но не обнаружил ничего интересного и вернулся к Астрид. Он больше не лез обниматься, однако ходил за ней как привязанный.
— Вот приставала, — сказала она с улыбкой. Дан и Торвэн работали в генераторном отсеке.
Настраивая робота, Дан забылся и по привычке стал что-то насвистывать. Спохватившись, осведомился:
— Тебе не мешает?
— Свисти сколько хочешь.
— Правда? А то Джайвана это раздражает.
В лице Торвэна что-то дрогнуло. Помедлив, словно в нерешительности, ой спросил:
— Джайван? Кто это?
— Мой отец. Приемный, — пояснил Дан.
— А родители?
— Мать умерла во время эпидемии тау, а отец… — Дан запнулся. — Он тоже умер. Позже.
«Ведь это правда, — подумал он, мучительно отгоняя все то, что нужно было забыть. — Теперь это правда. Он умер…»
— Давно?
