- Самосаду, самосаду...
- Тут баня, дедушка, - ответили старику.
Из бани вышел мужчина и тоже крикнул:
- Желающие дезинфекцию, давай направо в камеру!
Банная очередь мгновенно заволновалась, все сразу спуталось, все зашумели и кинулись в стороны.
Нет, никак дед не узнавал своего старого города Хлынова. Дед свернул поскорее в переулок, к занесенным сугробами палисадникам, к одноэтажным домишкам, где еще сохранились огороды.
Часа через полтора, когда уже в домах зажглись огни, дед добрался до завода, и как раз в это время над крышей заводоуправления пронесся звенящий звук самолета.
Дед полюбовался самолетом, потом ткнулся в первую попавшуюся ему на пути дверь. Сперва он без толку слонялся по коридору, объясняя каждому встречному служащему, зачем он пришел и кого ищет. Его отсылали из одного места в другое, и наконец он попал туда, куда нужно.
За письменным столом сидела машинистка в нарядном капоре. Возле нее, у маленького столика, разбирал какие-то ведомости паренек в суконной старинной шубе с потертым воротником. Лицо у паренька было очень молодое, однако эта шуба и рассчитанные движения придавали ему солидность.
Взглянув на дверь, он сказал старику:
- Ну входите, нечего напускать холоду. Вам чего?
Дед снова принялся объяснять, вдаваясь в ненужные подробности, и все боялся, как бы его не прервали или не сказали бы про Пахомку что-нибудь неладное. Но паренек спокойно выслушал старика и потом спросил:
- В каком же цеху, собственно говоря, ваш внук?
- Не знаю, милый... - Дед улыбнулся, чтобы как-нибудь задобрить человека в шубе. - Проходил ли он чего-нибудь, я не знаю... Мал еще он. Поди, на черной работе.
- Чернорабочий? Он комсомолец?
- Хохряков он, - ответил старик. - Хохряковы мы! Из колхоза Хохряки. У нас полколхоза Хохряковых.
- Постой, дедушка. Он маленький, внук-то твой?
- Да, невидной. Растет еще.
- Уж не Пахом ли это? - сказал парень, оглянувшись на машинистку.
- Ваш внук блондин? - вдруг строго спросила машинистка, обернувшись к деду.
Дед не понял ее и оторопел.
- Не думаю, - сказал он.
Человек в шубе улыбнулся и, взглянув в свои листы, пробормотал:
- Ну да... По отчеству Иванович... Рождения тысяча девятьсот двадцать шестого?
- Его года, - прошептал дед.
- Это Пахом! - сказал человек в шубе. - Вот что, дедушка, придется тебе обождать...
- Это почему же такое?
- А так... Такие обстоятельства. Так что до утра ты внука не увидишь.
- До утра?.. - Сердце у старика заныло, и он взмолился: - Товарищи, мне в исполком надо, я по артельным делам пришедши. До утра я не могу.
