- Проткни кожу, - велел он.
Я пожал плечами и воткнул остро заточенный наконечник в предплечье. Кожа под сталью натянулась, но не прорвалась. Я в изумлении убрал стрелу. Остался только красный след.
- Запомнил наговор?
- Запомнил. А что это было?
- Кожедуб. Что, потомки утеряли молву?
- А как ты узнал? Гм-м, а с чего ты взял, что я - потомок?
Витязь усмехнулся, отвернулся встречать группу всадников, что плыла к нам по травяному морю. Они налетели, словно стая ворон, закружили вокруг, вытаптывая травостой.
И не увидел я никаких пёсеголовых. Обычные люди, как я, или как витязь. Даже одеты так же, как и мой собеседник.
Одна странность была - все до одного уважительно кивали витязю. Они были знакомы. Видимо поэтому они не нашпиговали нас стрелами, не пронзили копьями и не порубали мечами, саблями и секирами. Молча кружили.
Потом круг их распался, пропуская ещё одного человека. Точную копию "моего" витязя. Только над головой его развевался не стяг с трехглавым орлом, а его собственное изображение, на коне, пронзающее копьём змееподобного дракона в пасть.
- Ну, зравствуй, Великий Княже! - приветствовал всадник с георгиевским стягом "моего" витязя.
- Здрав будь и ты, Изменник. Почто привёл орду пёсеголовых? Над ними Царём быть лучше, чем Царём Людей?
Царь-Изменник злобно ощерился, легко соскочил с коня, оказавшись прямо напротив Князя, т.е. "моего" витязя.
Что-то щёлкнуло у меня в голове, и вспыхнуло озарение, подобно короткому замыканию: Великий Князь - правит жизнью людей через своих помощников, князей, подобно современной мне исполнительной власти, а Царь - Верховный Главнокомандующий. И есть ещё и Государь - третья голова орла, над ними обоими. В наше время была ещё и законодательная власть, но тут она была не нужна - жили по единому Завету Рода, он же Завет Предков, он же Закон Божий. По традиции. Уклад жизни этот позже именовался, с презрением - традиционным.
- А где дружина твоя, брат, где люди ярые, где войско людское, где ополчение черни? Или ты решил, что один остановишь меня?
Князь молчал.
- Молчишь? Признаёшь правду мою? Не я ли тебе говорил о лени людской? Не я ли тебя остерегал от полного избавления людей от угрозы? Не услышал ты меня. А теперь они не услышали тебя? Не пришли на поле рати? И Государя не послушали? И Бога они не слышат, брат! Не хотят они быть людьми! Хотят сытно есть и сладко спать, подобно поросям. И мы с тобой дали им такую жизнь! Свинячью!
