Коваленко поднял руку:
— Я еще не закончил. Прошу выслушать. Людей нам больше не дают, отказал управляющий. Давайте сами решать, как нам быть. Ждать помощи сверху — безнадежно.
Из толпы вышел пожилой широкоплечий татарин. Из-под капюшона блестели узкие черные глаза.
— Моя говорить охота, — обратился он к Калашникову.
— Говори, Зарип, говори, — закричали шахтеры.
— Моя так думает. Работать нада. Шаво зря болтать?
— Конечно работать надо, чего же еще? — поддержали шахтеры.
— Моя малайка верх гулят. Больно прыткий. Я малайка поселка пускать будим, пусть апайка[3] ашать[4] тащит.
— Правильно. Здесь поедим и опять за дело, чего там еще рассусоливать?
— Работать нада. Шахтер улица мала-мала тащим, тогда юхлай[5], гулять будем.
— Не трать времени, Василий Дмитриевич, — сказал Коваленко. — Ставь людей на работу. Хорошо, что они понимают беду лучше, чем наш управляющий.
Через четверть часа такое же решение приняла третья смена, а потом и первая. Все шахтеры решили не уходить из шахты до тех пор, пока не будут закончены спасательные работы.
Когда слух о решении шахтеров донесся до Петчера, он позвал к себе Геверса.
— Видите, что делает Калашников, — сказал Петчер. — Теперь они в три раза ускорят работу и сведут на нет весь наш план. Если бунтовщики вырвутся, нам несдобровать. Правда, мы имеем английские паспорта и через две недели можем быть в недосягаемом для русских законов Лондоне, но ведь это далеко не все. А что скажет наш дядюшка и, особенно, полковник Темплер? Он может расценить это как провал части своего плана и тогда?.. — Петчер задумался. На его лице появились багровые пятна, он круто повернулся к Геверсу и, не скрывая волнения, добавил, — вот видите, как можно ошибиться, господин Геверс, а ведь я вас предупреждал.
— В серьезных делах я никогда не ошибался, мистер Петчер, — обиженно ответил маркшейдер. — Вполне уверен, что не ошибся и сейчас. Со мной только что говорил по телефону главный инженер. Вы можете быть спокойны, мистер. Даже при изменившемся положении они смогут закончить работу не раньше чем через двое суток. Это намного позже мертвой черты. Через двадцать четыре часа там будет все кончено, и вы напрасно волнуетесь, дорогой Петчер.
— Но хорошо ли вы рассчитали? Проверьте еще раз, как бы не случилось ошибки. Там собраны почти все большевики, мы ни в коем случае не можем допустить, чтобы они выбрались оттуда!
— Они и не выберутся, склеп замурован намертво, — процедил сквозь зубы Геверс.
